/ Статьи / Взаимоотношения в обществе

Она не любит трех вещей: жалости к себе, необязательности и вялого течения жизни. Впрочем, ее жизнь скучной никак не назовешь. Как-то в свой день рождения Наташа прыгнула с парашютом с высоты 4200 метров. Причем тот факт, что до этого она двадцать пять лет не вставала с инвалидной коляски, ее нисколько не смущал.

Фото отчаянной парашютистки, парящей в небесах, я увидела в одной из газет и решила узнать: кто была эта девушка, как сложилась ее дальнейшая судьба?

Наташа ожидала меня в своей просторной ухоженной квартире на 14 этаже одной из киевских многоэтажек. С момента своего поистине легендарного прыжка она изменилась: похудела, подобрала строгую оправу для очков, остригла роскошные белокурые локоны. В комнате, где она живет, царит уют и порядок. Пока мама Наташи Валентина Алексеевна заваривала нам зеленый чай с жасмином, я разглядывала фотографии на книжных полках. На одном из фото рядом с Наташей улыбалась девушка, похожая на нее, как две капли воды.

– Это моя сестра-близнец Людмила, – объяснила Наталия. – Но она ходит.

– Извините, вы можете рассказать, что с вами произошло?

– У мамы были тяжелые роды. Я была крупнее, чем сестра, шла первой и все взяла на себя. Произошла родовая травма. А сестричка после меня вышла очень быстро – она была вдвое меньше. Мы родились крошечными. Семимесячными. Врачи нас выходили. Но в полгода я заболела. Врачи прокапали мне лекарство, которое было не нужно в тот момент. Меня скрутило, и все... Родители меня долго лечили, но на ноги я так и не встала.

В возрасте восьми-девяти лет не могла пройти, чтобы меня не обидели сверстники. Дети дразнили, обзывали калекой. Когда сестра привозила меня домой и я жаловалась родителям, они говорили: «Наталочка, не переживай! У тебя ножки больные, а у тех детей – головка!» Семья меня очень поддерживала. Но в то же время в доме не было никаких причитаний, излишней жалости и опеки. А когда ребенок не может ходить, не может есть самостоятельно и его надо кормить с ложечки, не может причесаться и одеться, не может даже перевернуться в постели, из него легко сделать безвольное капризное существо. К счастью, благодаря родителям я, кажется, выросла нормальным человеком.

– У вас не было обиды на судьбу: почему сестра родилась здоровой, а вы нет?

– Я даже никогда так не ставила вопрос. У нас с сестрой очень теплые отношения. Мы все детство были вместе: общие друзья, кинотеатры, дискотеки. Правда, она недавно вышла замуж и немного отдалилась от меня. Ну на очень немного. (Смеется.) Люда с мужем живет в соседней комнате.

– Зато я часто задумывалась, почему так случилось, – подключается к разговору Людмила, сестра-близнец Наталии. – Наверное, Бог знал, что у меня будет мягкий характер, и я не выдержу этого испытания. Так, как Наташа, я не смогла бы. Она очень сильная и упрямая.

«Я КРИЧАЛА: «БОЖЕ, НЕУЖЕЛИ ЭТО НЕ СОН?»

– Ваш прыжок с парашютом... Это был какой-то символический акт, вызов судьбе?

– Я никогда никому ничего не доказываю. Я просто ЖИВУ. Но, когда сказала своим знакомым, что мечтаю прыгнуть, они ответили: «Это невозможно! Тебе не разрешат!» Действительно, в прессе когда-то писали об одном украинском инвалиде-спинальнике, который хотел прыгнуть с парашютом, но ему запретили местные власти, поэтому он поехал в Россию и осуществил там свою мечту. Я не стала ни у кого спрашивать разрешения. У меня крепкое сердце, с вестибулярным аппаратом все в порядке. К счастью, нашлись и люди, которые профинансировали мой прыжок.

Я прыгала в Бородянке Киевской области, где базируется парашютный спортивный клуб университета физкультуры «ПАРАСКУФ». На меня надели снаряжение, сняли с коляски и посадили на порожек входа в самолет. Инструктор Олег сел сзади, прикрепил меня к своей груди, обхватил ногами и подтянулся со мной в самолет.

– То есть, вы были к нему прикреплены, как детеныш к кенгуру?

– Именно так. Ведь ни выдернуть кольцо, ни приземлиться на ноги я в силу своего физического состояния не могла. Когда уже были в салоне самолета, Олег сказал другим парашютистам: «Команда, поддержите самоотверженную девушку!» А я ему кричу: «Я не самоотверженная девушка, я девушка без башни!» (Хохочет.) Мы шли последними – прыгали в тандеме. Есть специальный тандем-парашют, который выдерживает двоих.

Самое невероятное ощущение, когда стоишь на краю самолета. Высота 4200 метров, внизу облака, как густая тайга без конца. И надо шагнуть в эту бездну...

Мы прыгнули. Олег сначала пошел вниз головой, а потом перевернулся на спину. У нас было семьдесят секунд свободного полета, пока парашют не раскрылся. И вот он раскрылся. Я: «Ах!» – и обмякла. Ведь в тот момент инструктор чуть освободил мне ремни, чтобы было легче дышать, и воздух рванулся в легкие. Он спрашивает: «Наташа, тебе не плохо?» «Нет, – говорю. – Мне хорошо!»

Ветер хлещет, щеки раздуваются, как в фильме у Джеки Чана, глаза невозможно открыть. Вижу: оператор летит, снимает. Я хотела помахать рукой родителям, как обещала. Но вспомнила, что в полете нельзя болтать руками, потому что ветер их может вывернуть, и быстренько прижала их к себе.

– Страха не было?

– Нет. Я даже поговорила со своим инструктором во время полета. «Боже, неужели это не сон?» – кричу. Слышу откуда-то сверху: «Нет, Наташа. Это не сон!..» Прямо как голос Господа. (Смеется.)

– Какой была посадка?

– У меня лично она была очень мягкой – на инструктора. (Улыбается.) Все ко мне бежали, спрашивали, что и как. Я ответила: «Словарь на девяносто тысяч слов – это убожество по сравнению с тем, что я испытала». После прыжка с парашютом все решили, что я успокоюсь. Но я заявила родным и друзьям, что мне еще очень хочется покататься с байкерами на мотоцикле, полетать на дельтаплане, нырнуть в море с аквалангом.

– Вы смелая девушка! А какое-нибудь более безобидное занятие искать не пробовали?

– Безобидное занятие есть – стихи. Я даже выиграла конкурс Джорджа Сороса и опубликовала сборник стихов «Сон». Но этого мало. Я без экстрима – не я.

«ХОЧУ РЕБЕНКА, НО НЕ ХОЧУ ЗАМУЖ»

– Мой знакомый признался, что инвалидная коляска освобождает его от необходимости «делать жизнь». Он выращивает цветы, увлекается философией, занимается духовным совершенствованием и находит определенные плюсы в таком положении вещей. Правда, пока он «совершенствуется», его старые родители работают на трех работах.

– Это ошибка – избегать жизни. Считать, что, если ты болен, значит и напрягаться не стоит. Еще в четвертом классе я посмотрела фильм «Анискин и Фантомас» и решила, что буду участковым милиционером. После 10 класса сестричка Люда пошла учиться в медицинский на педиатра. У нас папа хирург, и сестра решила продолжить семейную традицию. А я поступила на заочное отделение юрфака Киевского университета (университет Наташа закончила с красным дипломом, сейчас учится в аспирантуре. – Авт.). В этом году сдала экзамен в Киевской городской квалификационной дисциплинарной комиссии адвокатуры. Стала адвокатом. Для меня это событие было очень значимым.

– Не представляю, как же вы работаете?

– Многие не представляли. Прочили мне провал. Думали: «У нее не действуют руки. Как же она будет писать?» Но я научилась работать на компьютере. А если надо что-то писать, беру с собой помощника. Они спрашивали: «Она не ходит – как же она будет ездить по судам, милиции, прокуратурам?» Но я вызывала такси и брала провожатого. Они ломали голову, каким образом я буду передвигаться по коридорам. Ведь здания наших правоохранительных органов не приспособлены для инвалидных колясок. Она не проходит ни в металлоискатель на входе, ни в кабинет судьи. А заседания часто назначают на третьем-четвертом этажах суда, куда нужно добираться без лифта... В такой ситуации клиенты часто оказывались перед выбором: либо отказаться от моей правовой помощи, либо носить меня на все заседания на руках.

Я говорила: «Ищите другого адвоката». Иные уходили. Но в большинстве клиенты говорили: «Одну минуточку, Наталия Николаевна!» Снимали меня с коляски, брали на руки и несли в здание суда. Благо я маленькая, вешу 55 килограммов.

Никогда не забуду, как пришла с одним своим клиентом в милицию. Дело было возбуждено по факту ДТП. Ситуация еще та! Коляска в кабинет не проходит. Клиент со мной на руках зашел в кабинет. У следователя глаза круглые: «Боже, а это еще что?» Я невозмутимо представляюсь: «Адвокат Наталия Крук. Представитель потерпевшего». Он вздыхает: «Фу, слава Богу... А то я думал, что это еще один потерпевший в аварии!» (Смеется.) Наши люди ведь не привыкли к адвокатам на колясках. В Украине есть глухонемой адвокат, есть слепые адвокаты. Но именно такого, с такой формой ДЦП, как у меня, нет. Не всем это, правда, нравится. Однажды я почувствовала антипатию со стороны судьи. Именно потому, что я такая. И он, желая меня унизить, в протоколе в графе «место работы» написал: «инвалид I группы»...

– Вы занимаетесь уголовными делами?

– В основном, гражданскими. Я должна все-таки думать о безопасности моей семьи.

– Ваша мама сказала, что вы можете в три часа ночи подняться и уехать по вызову клиента на место происшествия. Или умчаться на неделю в командировку разбирать дело о наследстве. Личная жизнь не страдает?

– Нет. (Улыбается.) К тому же, я страшно не люблю, когда мужчина заходит на мою территорию. У меня есть свои планы, обязательства перед клиентами. И когда кто-то пытается вмешаться, не понимая важности того, что я делаю, могу ударить словом и очень больно. Адвокатура научила меня многому. Могу сказать острое слово – и попасть в самое яблочко. Характер у меня еще тот! Однажды даже сказала сестре: «Если бы я ходила, была бы такой стервой!» (Хохочет.)

– И не боитесь такое о себе рассказывать? Женихов отпугнете!

– Не боюсь! У меня вообще такой пунктик: я хочу ребенка, но не хочу замуж. Когда мне мужчины говорят о ребенке, я просто таю, у меня все внутри так теплеет. Перестаю быть юристом, а становлюсь женщиной. Врачи говорят: это возможно. Просто мой диагноз является показанием к кесареву сечению при родах. Ну а замуж, может быть, попозже. Ну не могу я в данный момент, когда мне всего двадцать семь, останавливаться на одном мужчине! (Смеется.) У меня страх постоянства. А вдруг он мне надоест, я ему надоем? И потом, я боюсь пропустить главную встречу, которая еще впереди...

Р.S. Когда материал был готов к печати, корреспонденту «ФАКТОВ» позвонила киевлянка Лиана Воробьева, которая занимается благотворительностью.

– Наташа сегодня в три часа ночи выезжала на ДТП, – рассказала Лиана. – Там уже была милиция. Наталия в течение пяти минут разобралась в ситуации быстрее гаишников и выложила им такие аргументы, что они были потрясены. Так происходит часто. У Наташи такой острый ум, быстрая реакция и безупречная логика, что ее выступление всегда производит эффект разорвавшейся бомбы, где бы она ни появлялась. Даже если дело безнадежно, всегда найдет соломинку, за которую его можно «вытащить». Я не раз уже слышала, как в суде говорят, что Наталия Николаевна – адвокат от Бога...