Чья это боль?
В канун принятия и ратификации нашей страной Конвенции о правах инвалидов считаю своим гражданским долгом обратить Ваше внимание на те наиболее кричащие проблемы, которые более всего беспокоят инвалидов, и свои предложения по их устранению. Коротко о себе: инвалид 2 группы с детства вследствие ДЦП, 1964 г.р., имею два высших образования (библиотечное и юридическое), 25,5 года трудового стажа на одном из крупнейших предприятий г. Казани.
Как юрист, прекрасно понимаю, что часть поднимаемых мною проблем регулируется региональным законодательством. Но в то же время, зная о том, что эти проблемы носят повсеместный характер, и что для их устранения достаточно решения федерального органа, считаю необходимым данные проблемы поднять в настоящей публикации. Часть предлагаемых мною решений влечет необходимость внесения изменений в феде¬ральное законодательство. Более всего освещаются проблемы инвалидов с детства, са¬мой на сегодняшний день социально уязвимой категории инвалидов.
Почему же? Спросите Вы. Ответ прост: у подавляющего большинства инвалидов с детства нет социальных корней. Приведу пример: ранее здоровый молодой человек по-пал, скажем, в автокатастрофу и стал инвалидом – колясочником. За плечами у этого молодого инвалида - детский сад, школа, спортивный или музыкальный кружок, армия, учебное заведение, несколько лет работы в каком – либо трудовом коллективе, семья, дети. И весь этот «социум»: друзья, родственники, одноклассники, однокурсники, коллеги по работе очень часто оказывают ему на протяжении хотя бы нескольких первых лет инвалидности (самых трудных!) необходимую моральную и материальную под¬держку. А теперь возьмем 25 –летнего инвалида с детства-колясочника, окончившего какое-либо учебное заведение (чаще всего заочно или экстерном). Он тоже нуждается в помощи по трудоустройству – но от кого он ее получит? Родственники, пока он рос, привыкли к его инвалидности. Одноклассники, если он учился не на дому, а в специализированном школе-интернате, решают те же или схожие проблемы. Однокурсники, как правило, обходят инвалидов стороной. Единственной опорой у инвалидов с детства остаются родители (пока они живы). Дальше - хуже. У каждого из нас в жизни возникают моменты, (болезнь близких, например) когда требуется дружеская поддержка и эффективная помощь. Насчет дружеской поддержки у инвалидов все в порядке, а вот насчет помощи…..Вот Вам проблемы пустого «социума».
Поэтому я считаю первоочередной задачей создание условий для совместного обу-чения детей-инвалидов со здоровыми детьми. Это нелегко, особенно учитывая последние опросы общественного мнения, в которых согласны учиться с детьми – инвалидами лишь 9% опрошенных. Но и оставлять все на прежних позициях также нельзя. Иначе мы обречем инвалидов с детства на «варение в собственном соку» еще в течение многих десятилетий. Автору этих строк просто безумно повезло в жизни. Директор казанской школы №133 А.В. Гордеев был не просто директором, он был Учите¬лем. В 70-е годы прошлого века, когда многие его коллеги отмахивались от больных детей как от чумы, он всех детей-инвалидов своего микрорайона брал в свою школу, порою преодолевая сопротивление как инспекторов РОНО, так и родителей. В результате сама я закончила эту школу на общих основаниях в 1982 году с неплохими знаниями и хорошим аттестатом, хотя требования были высочайшими. Все мои одноклассники общаются со мной при редких уже встречах по-прежнему на равных, по-дружески. И я знаю: если я обращусь к кому-то с просьбой о помощи, любой сделает все, что в его силах, чтобы эту просьбу выполнить.
Исходя из этого личного опыта, а также из нескольких схожих жизненных ситуаций, я вижу решение проблемы в создании альтернативных методов обучения на усмотрение родителей: вот специализированная школа – интернат, вот простая школа, а вот гимназия (где детей-инвалидов не оставляют на ночь, а привозят- развозят на автобусах).
Другая наболевшая проблема – это обучение детей – инвалидов на дому. Здесь я предлагаю 2 выхода. Первый – значительное увеличение часов, отводимых на домашнее обучение, второй – привлечение инвалидов, имеющих высшее образование, к обучению детей на дому. Предвижу возражения: как же так, говорим-говорим об интеграции детей-инвалидов в общество, а замыкаем все на тех же инвалидах. Но здесь есть и другая сторона вопроса: во-первых, не будет ничего страшного, если среди десятка учителей-предметников будет 2-3 инвалида, во-вторых, такая мера позволит хоть в какой-то мере решить во¬прос трудоустройства инвалидов с высшим образованием; в-третьих, такие учителя не будут так откровенно халтурить с домашним обучением, они будут подходить к этим занятиям куда более ответственнее.
Третьей глобальной по своим масштабам считаю проблему создание безбарьерной инфраструктуры во всей стране (в соответствии со ст.20 «Конвенции о правах инвалидов»). Согласно действующему законодательству, сегодня у нас пандусы в жилых и общественных зданиях возводятся за счет подрядчиков, а в составе приемочных комиссий есть представители органов соцзащиты, которые и должны проверять соответствие пан-дусов строительным нормам и правилам. Но подрядчики у нас часто забывают о том, что у пандуса должен быть определенный угол наклона и к нему должны прилагаться поручни, а представители органов соцзащиты забывают о наличии у них глаз. В результате пандус вроде бы и имеется, но взобраться на него рискнет лишь представитель школы каскадеров Сарымбаевых. Я предлагаю кардинально изменить законодательство, создав при органах социальной защиты специализированные фирмы, которые и будут заниматься возведением пандусов, поручней, другими средствами безбарьерной инфраструктуры, и дальнейшим техническим обслуживанием этих объектов (ведь если на пандусе отвали-лась плитка, то даже каскадер сломает себе шею), а в состав приемочных комиссий ввести представителей ВОИ и ВОС.
Четвертой зияющей дырищей правового регулирования я считаю трудоустройство инвалидов. Когда-то, давным-давно проходя курс лечения в реабилитационном центре, я разговорилась с одной молоденькой девушкой. Смотрю: светлейшая голова, природный ум, наблюдательность. Говорю: «тебе учиться надо, специальность приобрести». В ответ недоуменный взгляд: « А зачем? Все равно на работу ведь не устроишься!». И быстро вспомнив о том, как сама устраивалась на работу, я закрыла рот. Потому что права она, а не я. Не побоюсь сказать, что положение с трудоустройством инвалидов у нас в России не просто тяжелое, оно катастрофично, и усугубляется из года в год. А ведь без трудоустройства теряется смысл получения образования, смысл социальной и медицинской реабилитации. И уже применяющиеся, и нынешние меры по трудоустройству инвалидов особо ощутимых результатов не дают. При льготном налогообложении было много зло-употреблений, на квотирование все предприятия, извините, плюют с высокого дерева.
Выход я вижу в усилении административного ресурса государства, в увеличении размеров штрафов за невыполнение квот, в выделении конкретных мест, которые закре-плены за инвалидами, чтобы руководители знали: при увольнении инвалида сюда обязательно придет другой инвалид, без вариантов. Именно эта мера позволит сформировать среди инвалидов свой рынок труда, и облегчить положение с трудоустройством. И конечно, государство должно компенсировать работодателю все расходы, связанные с переоборудованием рабочего места под нужды конкретного инвалида.
К сожалению, в последнее время законодательно были оформлены решения, снижающие мотивацию инвалидов к труду. Скажем, сейчас ни дня не работающий инвалид с детства 2 группы 111 степени получает пенсию всего на 600 руб. меньше меня, рабо-тающей с декабря 1982 года. Это как, Вы считаете нормальным явлением? А другие инвалиды 2 группы, отработав 20-25 лет, получают все равно социальную пенсию, т.к. низ-кий уровень заработной платы не позволяет сделать перерасчет. Со всеми этими вопро-сами я уже обращалась к прежнему руководству Минздравсоцразвития РФ. Мне прислали от¬писку, смысл которой сводился к тому, что пенсионное законодательство для всех инвалидов едино. Однако это не так. Ведь мы имеем ФЗ «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях», ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» (в части пенсионного обеспечения инвалидов-госслужащих), Закон РСФСР "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" и др. законодательные акты, устанавливающие иной порядок начисления пенсий по инвалидности этим категориям населения. А грести под одну гребенку инвалида по общему заболеванию, который имел на протяжении 20 лет нормальную заработную плату, из расчета которой ему и рассчитана пенсия по инвалидности, и инвалида с детства, который всю жизнь был обречен на получение минимальной заработной платы, я считаю крайне неправильным. Не сочтите это перетягиванием одеяла на себя, но здесь я считаю оправданным установление повышающего коэффициента к заработной плате, использование иных механизмов перерасчета пенсий и др. меры, позволяющие устранить этот дисбаланс. На Украине, кстати, существует специальный закон, регулирующий расчет пенсий именно инвалидам с детства.
И последнее, на что хотелось бы обратить внимание. В связи с достижениями медицинской науки очень многие инвалиды с детства доживают до преклонного возраста. А вот границ пенсионного возраста для них в законодательстве не указано. В результате сложилась парадоксальная ситуация: матери, родившие и воспитавшие до восьмилетнего возраста ребенка-инвалида имеют право выхода на пенсию в 50 лет. А сам этот рабо-тающий ребенок-инвалид (позже инвалид с детства) должен, по ныне действующему законодательству выходить на пенсию на общих основаниях: в 55 или 60 лет (в зависимости от пола). В то же время, к понятию «достижение пенсионного возраста» привязывается сейчас все больше и больше льгот и компенсаций. В недалеком будущем, накопительная часть пенсий будет выплачиваться по достижении пенсионного возраста, уже сейчас крупные компании выплачивают негосударственные пенсии, большие компенсационные выплаты тоже только по достижении пенсионного возраста. Исходя из этого, прошу при пересмотре пенсионного законодательства конкретизировать эту норму.
Я подняла в своей публикации лишь самые острейшие и наболевшие проблемы, с которыми инвалиды с детства сталкиваются в своей нелегкой жизни. Если бы кто-нибудь поставил своей целью охватить все проблемы, не хватило бы размеров всей газеты. Их великое множество: и нехватка специализированных центров медицинской реабилитации для взрослых инвалидов, страдающих ДЦП, (они остались только в г.г. Москве и Калуге), и трудности с получением квалифицированной медицинской помощи для тех же больных, и сложности связанные с адаптацией в жизни, и практическое отсутствие бес-платной психологической и психотерапевтической помощи, и повсеместное отсутствие бассейнов для инвалидов с поражением опорно – двигательного аппарата, и отсутствие льгот при оплате за пользование Интернетом (о включении компьютеров в Федеральную базовую программу реабилитации инвалидов я не могу даже мечтать) и т.д., и т.п. И все это, замечу, происходит не где-нибудь в Магадане или Благовещенске, это происходит в Казани, городе, имеющем богатейшую медицинскую школу, крупнейший научный потенциал.
И последний момент. Конечно, можно создать десятки законодательных актов, и даже начать их выполнение. Там, где возможно, создавать условия для адаптации и инте-грации инвалидов в обществе, там, где невозможно, создавать специализированные учреждения. У нас в Татарстане имеется очень печальный опыт: Минздрав, ликвидировав в свое время систему этапной специализированной реабилитации инвалидов с поражением двигательной сферы, «спустил» этих больных в районные отделения восстанови¬тельного лечения. В результате и больной с бронхитом, и больной с раздробленными по¬звонками лечились в одном месте. Ни лечением, ни реабилитацией, не интеграцией инвалидов в общество, смело можно сказать, здесь и не пахло – пахло профанацией. К счастью, с утверждением новой Единой номенклатуры государствен¬ных и муниципальных учреждений здравоохранения у министерства появилась возмож¬ность воссоздать структуру узкоспециализированной помощи. Уже созданы соответствующими приказами Министра здравоохранения Республиканский клинико-диагностический эпилептологический центр на базе РКБ, Республиканский клинико-диагностический центр по демиелинизирующим заболеваниям на базе РКБВЛ. Хочется верить, что в скором времени аналогичный центр появится и по оказанию помощи взрослым больным ДЦП. Но это лирическое, так сказать, отступление. Главное же, о чем я хочу сказать, положение инвалидов не изменится до сих пор, пока не произойдет поворота в массовом сознании людей. А это, пожалуй, самое трудное. В связи с этим пожелание ко всем СМИ полнее и всестороннее освещать жизнь инвалидов, их проблемы, заботы и чаяния. Инвалиды, в конце - концов, не прилетели с другой планеты, они жили и живут в обществе. Они не совершали никаких преступлений – так почему же они должны жить в изоляции, зачастую на положении изгоев? По¬чему наше общество, которое все мы так хотим видеть и гуманным, и милосердным, и понимающим, и толерантным, и прогрессивным, поворачивается к инвалидам спиной и наплевательски относится к решению их проблем, делая их жизнь настолько невыносимой, что инвалиды чувствуют себя людьми лишь в больницах, реабилитационных центрах и обществах инвалидов?
Надежда Ананьева
1964 г.р., инвалид 2 группы с детства.
Казань, конт. тел. 555-89-63 (по будням с 19 до 21 ч.).
Как юрист, прекрасно понимаю, что часть поднимаемых мною проблем регулируется региональным законодательством. Но в то же время, зная о том, что эти проблемы носят повсеместный характер, и что для их устранения достаточно решения федерального органа, считаю необходимым данные проблемы поднять в настоящей публикации. Часть предлагаемых мною решений влечет необходимость внесения изменений в феде¬ральное законодательство. Более всего освещаются проблемы инвалидов с детства, са¬мой на сегодняшний день социально уязвимой категории инвалидов.
Почему же? Спросите Вы. Ответ прост: у подавляющего большинства инвалидов с детства нет социальных корней. Приведу пример: ранее здоровый молодой человек по-пал, скажем, в автокатастрофу и стал инвалидом – колясочником. За плечами у этого молодого инвалида - детский сад, школа, спортивный или музыкальный кружок, армия, учебное заведение, несколько лет работы в каком – либо трудовом коллективе, семья, дети. И весь этот «социум»: друзья, родственники, одноклассники, однокурсники, коллеги по работе очень часто оказывают ему на протяжении хотя бы нескольких первых лет инвалидности (самых трудных!) необходимую моральную и материальную под¬держку. А теперь возьмем 25 –летнего инвалида с детства-колясочника, окончившего какое-либо учебное заведение (чаще всего заочно или экстерном). Он тоже нуждается в помощи по трудоустройству – но от кого он ее получит? Родственники, пока он рос, привыкли к его инвалидности. Одноклассники, если он учился не на дому, а в специализированном школе-интернате, решают те же или схожие проблемы. Однокурсники, как правило, обходят инвалидов стороной. Единственной опорой у инвалидов с детства остаются родители (пока они живы). Дальше - хуже. У каждого из нас в жизни возникают моменты, (болезнь близких, например) когда требуется дружеская поддержка и эффективная помощь. Насчет дружеской поддержки у инвалидов все в порядке, а вот насчет помощи…..Вот Вам проблемы пустого «социума».
Поэтому я считаю первоочередной задачей создание условий для совместного обу-чения детей-инвалидов со здоровыми детьми. Это нелегко, особенно учитывая последние опросы общественного мнения, в которых согласны учиться с детьми – инвалидами лишь 9% опрошенных. Но и оставлять все на прежних позициях также нельзя. Иначе мы обречем инвалидов с детства на «варение в собственном соку» еще в течение многих десятилетий. Автору этих строк просто безумно повезло в жизни. Директор казанской школы №133 А.В. Гордеев был не просто директором, он был Учите¬лем. В 70-е годы прошлого века, когда многие его коллеги отмахивались от больных детей как от чумы, он всех детей-инвалидов своего микрорайона брал в свою школу, порою преодолевая сопротивление как инспекторов РОНО, так и родителей. В результате сама я закончила эту школу на общих основаниях в 1982 году с неплохими знаниями и хорошим аттестатом, хотя требования были высочайшими. Все мои одноклассники общаются со мной при редких уже встречах по-прежнему на равных, по-дружески. И я знаю: если я обращусь к кому-то с просьбой о помощи, любой сделает все, что в его силах, чтобы эту просьбу выполнить.
Исходя из этого личного опыта, а также из нескольких схожих жизненных ситуаций, я вижу решение проблемы в создании альтернативных методов обучения на усмотрение родителей: вот специализированная школа – интернат, вот простая школа, а вот гимназия (где детей-инвалидов не оставляют на ночь, а привозят- развозят на автобусах).
Другая наболевшая проблема – это обучение детей – инвалидов на дому. Здесь я предлагаю 2 выхода. Первый – значительное увеличение часов, отводимых на домашнее обучение, второй – привлечение инвалидов, имеющих высшее образование, к обучению детей на дому. Предвижу возражения: как же так, говорим-говорим об интеграции детей-инвалидов в общество, а замыкаем все на тех же инвалидах. Но здесь есть и другая сторона вопроса: во-первых, не будет ничего страшного, если среди десятка учителей-предметников будет 2-3 инвалида, во-вторых, такая мера позволит хоть в какой-то мере решить во¬прос трудоустройства инвалидов с высшим образованием; в-третьих, такие учителя не будут так откровенно халтурить с домашним обучением, они будут подходить к этим занятиям куда более ответственнее.
Третьей глобальной по своим масштабам считаю проблему создание безбарьерной инфраструктуры во всей стране (в соответствии со ст.20 «Конвенции о правах инвалидов»). Согласно действующему законодательству, сегодня у нас пандусы в жилых и общественных зданиях возводятся за счет подрядчиков, а в составе приемочных комиссий есть представители органов соцзащиты, которые и должны проверять соответствие пан-дусов строительным нормам и правилам. Но подрядчики у нас часто забывают о том, что у пандуса должен быть определенный угол наклона и к нему должны прилагаться поручни, а представители органов соцзащиты забывают о наличии у них глаз. В результате пандус вроде бы и имеется, но взобраться на него рискнет лишь представитель школы каскадеров Сарымбаевых. Я предлагаю кардинально изменить законодательство, создав при органах социальной защиты специализированные фирмы, которые и будут заниматься возведением пандусов, поручней, другими средствами безбарьерной инфраструктуры, и дальнейшим техническим обслуживанием этих объектов (ведь если на пандусе отвали-лась плитка, то даже каскадер сломает себе шею), а в состав приемочных комиссий ввести представителей ВОИ и ВОС.
Четвертой зияющей дырищей правового регулирования я считаю трудоустройство инвалидов. Когда-то, давным-давно проходя курс лечения в реабилитационном центре, я разговорилась с одной молоденькой девушкой. Смотрю: светлейшая голова, природный ум, наблюдательность. Говорю: «тебе учиться надо, специальность приобрести». В ответ недоуменный взгляд: « А зачем? Все равно на работу ведь не устроишься!». И быстро вспомнив о том, как сама устраивалась на работу, я закрыла рот. Потому что права она, а не я. Не побоюсь сказать, что положение с трудоустройством инвалидов у нас в России не просто тяжелое, оно катастрофично, и усугубляется из года в год. А ведь без трудоустройства теряется смысл получения образования, смысл социальной и медицинской реабилитации. И уже применяющиеся, и нынешние меры по трудоустройству инвалидов особо ощутимых результатов не дают. При льготном налогообложении было много зло-употреблений, на квотирование все предприятия, извините, плюют с высокого дерева.
Выход я вижу в усилении административного ресурса государства, в увеличении размеров штрафов за невыполнение квот, в выделении конкретных мест, которые закре-плены за инвалидами, чтобы руководители знали: при увольнении инвалида сюда обязательно придет другой инвалид, без вариантов. Именно эта мера позволит сформировать среди инвалидов свой рынок труда, и облегчить положение с трудоустройством. И конечно, государство должно компенсировать работодателю все расходы, связанные с переоборудованием рабочего места под нужды конкретного инвалида.
К сожалению, в последнее время законодательно были оформлены решения, снижающие мотивацию инвалидов к труду. Скажем, сейчас ни дня не работающий инвалид с детства 2 группы 111 степени получает пенсию всего на 600 руб. меньше меня, рабо-тающей с декабря 1982 года. Это как, Вы считаете нормальным явлением? А другие инвалиды 2 группы, отработав 20-25 лет, получают все равно социальную пенсию, т.к. низ-кий уровень заработной платы не позволяет сделать перерасчет. Со всеми этими вопро-сами я уже обращалась к прежнему руководству Минздравсоцразвития РФ. Мне прислали от¬писку, смысл которой сводился к тому, что пенсионное законодательство для всех инвалидов едино. Однако это не так. Ведь мы имеем ФЗ «О государственных гарантиях и компенсациях для лиц, работающих и проживающих в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях», ФЗ «О государственном пенсионном обеспечении в Российской Федерации» (в части пенсионного обеспечения инвалидов-госслужащих), Закон РСФСР "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" и др. законодательные акты, устанавливающие иной порядок начисления пенсий по инвалидности этим категориям населения. А грести под одну гребенку инвалида по общему заболеванию, который имел на протяжении 20 лет нормальную заработную плату, из расчета которой ему и рассчитана пенсия по инвалидности, и инвалида с детства, который всю жизнь был обречен на получение минимальной заработной платы, я считаю крайне неправильным. Не сочтите это перетягиванием одеяла на себя, но здесь я считаю оправданным установление повышающего коэффициента к заработной плате, использование иных механизмов перерасчета пенсий и др. меры, позволяющие устранить этот дисбаланс. На Украине, кстати, существует специальный закон, регулирующий расчет пенсий именно инвалидам с детства.
И последнее, на что хотелось бы обратить внимание. В связи с достижениями медицинской науки очень многие инвалиды с детства доживают до преклонного возраста. А вот границ пенсионного возраста для них в законодательстве не указано. В результате сложилась парадоксальная ситуация: матери, родившие и воспитавшие до восьмилетнего возраста ребенка-инвалида имеют право выхода на пенсию в 50 лет. А сам этот рабо-тающий ребенок-инвалид (позже инвалид с детства) должен, по ныне действующему законодательству выходить на пенсию на общих основаниях: в 55 или 60 лет (в зависимости от пола). В то же время, к понятию «достижение пенсионного возраста» привязывается сейчас все больше и больше льгот и компенсаций. В недалеком будущем, накопительная часть пенсий будет выплачиваться по достижении пенсионного возраста, уже сейчас крупные компании выплачивают негосударственные пенсии, большие компенсационные выплаты тоже только по достижении пенсионного возраста. Исходя из этого, прошу при пересмотре пенсионного законодательства конкретизировать эту норму.
Я подняла в своей публикации лишь самые острейшие и наболевшие проблемы, с которыми инвалиды с детства сталкиваются в своей нелегкой жизни. Если бы кто-нибудь поставил своей целью охватить все проблемы, не хватило бы размеров всей газеты. Их великое множество: и нехватка специализированных центров медицинской реабилитации для взрослых инвалидов, страдающих ДЦП, (они остались только в г.г. Москве и Калуге), и трудности с получением квалифицированной медицинской помощи для тех же больных, и сложности связанные с адаптацией в жизни, и практическое отсутствие бес-платной психологической и психотерапевтической помощи, и повсеместное отсутствие бассейнов для инвалидов с поражением опорно – двигательного аппарата, и отсутствие льгот при оплате за пользование Интернетом (о включении компьютеров в Федеральную базовую программу реабилитации инвалидов я не могу даже мечтать) и т.д., и т.п. И все это, замечу, происходит не где-нибудь в Магадане или Благовещенске, это происходит в Казани, городе, имеющем богатейшую медицинскую школу, крупнейший научный потенциал.
И последний момент. Конечно, можно создать десятки законодательных актов, и даже начать их выполнение. Там, где возможно, создавать условия для адаптации и инте-грации инвалидов в обществе, там, где невозможно, создавать специализированные учреждения. У нас в Татарстане имеется очень печальный опыт: Минздрав, ликвидировав в свое время систему этапной специализированной реабилитации инвалидов с поражением двигательной сферы, «спустил» этих больных в районные отделения восстанови¬тельного лечения. В результате и больной с бронхитом, и больной с раздробленными по¬звонками лечились в одном месте. Ни лечением, ни реабилитацией, не интеграцией инвалидов в общество, смело можно сказать, здесь и не пахло – пахло профанацией. К счастью, с утверждением новой Единой номенклатуры государствен¬ных и муниципальных учреждений здравоохранения у министерства появилась возмож¬ность воссоздать структуру узкоспециализированной помощи. Уже созданы соответствующими приказами Министра здравоохранения Республиканский клинико-диагностический эпилептологический центр на базе РКБ, Республиканский клинико-диагностический центр по демиелинизирующим заболеваниям на базе РКБВЛ. Хочется верить, что в скором времени аналогичный центр появится и по оказанию помощи взрослым больным ДЦП. Но это лирическое, так сказать, отступление. Главное же, о чем я хочу сказать, положение инвалидов не изменится до сих пор, пока не произойдет поворота в массовом сознании людей. А это, пожалуй, самое трудное. В связи с этим пожелание ко всем СМИ полнее и всестороннее освещать жизнь инвалидов, их проблемы, заботы и чаяния. Инвалиды, в конце - концов, не прилетели с другой планеты, они жили и живут в обществе. Они не совершали никаких преступлений – так почему же они должны жить в изоляции, зачастую на положении изгоев? По¬чему наше общество, которое все мы так хотим видеть и гуманным, и милосердным, и понимающим, и толерантным, и прогрессивным, поворачивается к инвалидам спиной и наплевательски относится к решению их проблем, делая их жизнь настолько невыносимой, что инвалиды чувствуют себя людьми лишь в больницах, реабилитационных центрах и обществах инвалидов?
Надежда Ананьева
1964 г.р., инвалид 2 группы с детства.
Казань, конт. тел. 555-89-63 (по будням с 19 до 21 ч.).
15.07.08 года
Просмотров: 5233
обсудить статью (0) / прочитать