/ Форум / Архив / Мысли о жизни

Ответ для Роман:

Роман:
Даввайте я сформулирую Ваш вопрос шире. Почему существует зло? Ведь в конечном счете это Вас интересует.

Нет. "почему существует зло", т. е. почему существуют злые, нечестные, жестокие поступки людей, меня в данном контексте как раз не интересует. На этот вопрос, наверное, можно отвечать в духе приведённого Вами текста. Бог дал людям свободу, и они ею неправильно пользуются. Но я-то спрашиваю совершенно про другое. Зачем, грубо говоря, бог создал возбудителя чумы. Ради чего в мире столько несправедливости, причём наступающей без чьей-либо вины? Справедливо ли, к примеру, чтобы умер маленький ребёнок и не прожил свою жизнь? Почему всемогущее и одновременно всеблагое существо не предотвращает такие вещи?

Роман:
Настоящее зло — это только грех. «Зло, настоящее зло — это блуд, прелюбодеяние, скупость и все прочие бесчисленные грехи, которые заслуживают осуждения и самых суровых кар. Во-вторых, зло — в несобственном смысле слова — это голод, язва, смерть, болезнь и все прочие бедствия в том же духе. Но на самом деле это не является реальным злом, всем этим явлениям лишь придается такое название. Так почему же это не зло? Если бы они были злом, они не являлись бы для нас причиной стольких благ — а они уменьшают гордость, освобождают нас от безразличия, вкладывают в нас силу, оживляют внимание и усердие. …Часто, когда Он замечает, что наша природа находит удовольствие в процветании и кичится этим, и допускает порочной гордости одержать над собой верх, Он использует нужду, голод, смерть, все прочие страдания в качестве известных Ему средств, чтобы освободить нашу природу от болезни, ее пожирающей». В этих словах свт. Иоанн Златоуст провозглашает универсальный принцип. Все, что происходит с человеком, в конечном итоге приводит ко благу. И поэтому все, что Бог попускает, достойно такого же почтения, как и то, что Он дарует.

А сумасшествие или смерть тоже благо?

А то, что массы людей на всех континентах в принципе не могли узнать о существовании христианского бога - тоже божественная благодать?

Вообще на мой взгляд (и не только на мой) такое мировоззрение при всей внешней логичности и правдоподобности (действительно бывает, что человек, страдая и болея, начинает проникаться сочувствием к мучению других и становится объективно лучше, духовнее и т. д.) несёт в себе возможность довольно жутких логических противоречий. То есть, грубо говоря, если мучение - путь к очищению души, то, можеь быть, людей лучше мучить? Может, надо не лечить, а заражать? Вы, естественно, скажете, что существует религиозная этика, десять заповедей и т. д., мучить имеет право только бог, а не человек. Но не согласитесь ли Вы, что подход "всё, что происходит с человеком, в конечном итоге приводит ко благу" чреват довольно дикими выводами?

Ответ для RBarthes:

чреват довольно дикими выводами?

Паша "дикие" выводы можно сделать только из "диких" посылок. Я сильно сомневаюсь, что из Декалога можно сделать, какие-либо "дикие" выводы. Или из Заповедей Блаженства.

Ответ для Stich:

Дикие выводы - из посылки, что всё, что происходит, в т. ч. и катастрофы всякие - к лучшему. Такого утверждения наапрямую, конечно, в Писании нет, но фактически его используют, потому что иначе, по-видимому, невозможно согласовать всеблагость Создателя и немыслимое количество горя и мучений в наблюдаемом мире (в Африке до сих пор миллионы людей умираюют от голода).

Вообще Роман даёт отличные цитаты. Они, я думаю, правильно отражают взгляды церковных людей. И чем больше читаю, тем крепче утверждаюсь в мысли, что я таких взглядов принять не могу. По одним этим цитатам можно написать книгу "почему я не православный".

Роман:
О какой дани традиции может идти речь в России, после 70 лет того, как эту традицию вытравливали всеми способами

Ро-ма. Ро-омаа! я говорил о РАЗВИТЫХ странах - о странах Запада и штатах. И даже о Японии (где изоляция, специфика востока). Но только не об СССР и РФ.
С Расеей вопще отдельный разговор: Назаретян еще в 70-х предупреждал идеологов партии, что в случае чего (развала союза) массовое сознание ожидает ценностный оверкиль. Ему тогда, есессна, не поверили. Казлы

RBarthes:
То есть, грубо говоря, если мучение - путь к очищению души, то, можеь быть, людей лучше мучить? Может, надо не лечить, а заражать?

Весь мир - театр, а люди в нем - актеры...
Но нищий в переходе мне сказал:
"Весь мир - бардак, а мы в нем - сутенеры.
Болезни за грехи нам Бог послал!"
Москва не крестится, пока не слышит грома
И гордо заявляет: "Я сама!"
Ниспослан грипп на оба наших дома,
Хвала Создателю, хотя бы не чума!

Весь мир в соплях гриппозного угара.
И коль Творец так карты разложил,
Чихайте так, чтоб чих не тратить даром,
Чтоб заболел лишь тот, кто заслужил.
Чихайте на мерзавцев и подонков,
Пусть лоб у подлецов огнем горит.
Чихайте зычно, смачно и подолгу.
Оружье пролетариата - это грипп!

Как все течет, все из меня!
И из тебя течет, в гриппозном смысле слова.
Да выбрось "Колдрекс" - это все фигня,
Налей перцовочки, УПСА, ну, будь здорова!

Вложите в чих всю горечь от бесправья,
Всю боль обиды, что пришлось в себе носить.
Весь пыл неутоленного тщеславья,
Всю историческую скорбь больной Руси.
Чиновники борзеют год от года,
А мы язык засунем в попу и молчим.
Как я чихнул бы на избранников народа!
Жаль только в Думе пропускной режим.

Стране на все начхать на самом деле.
Всю жизнь проходит босяком и в неглиже.
И, кстати, чихните кто-нибудь на Церетели, -
Пусть отдохнет немного городской бюджет.
А мегаполис кашляет до хрипа,
И Вальсингам болеет в Горках втихоря.
Москва справляет пир во время гриппа.
И вирусы расходует зазря.

Не надо чихать на детей и философов,
На меценатов любезных, на спонсоров,
На докторов, на старушек, на дворников,
Жен музыкантов и жен алкоголиков.
На менестрелей и, в первую голову, -
На Мищуков, Мирзояна, Егорова,
Рабов шестиструнки кагорточку малую,
Бардов и так жизнь не очень и балует...

Надо чихать на соседа сварливого,
Злую жену и на мужа блудливого.
На графоманов, воинственных критиков,
Умных фашистов и глупых политиков.
На дураков, бандюков отмороженных,
Снобов, скучающих с кислыми рожами.
Да не поможет, боюсь, ни черта.
Феличита, феличита...
Феличита, феличита...
(с) ТШ "Грипп"

Чтобы увидеть ссылку
зарегистрируйтесь или войдите

Ответ для RBarthes:

(в Африке до сих пор миллионы людей умираюют от голода)

Вот непонятно мне, как Творец несёт ответственность за то, что кто-то, где-то, целенаправленно организовал голод с целью набить себе карман? Творец-то тут причём? Паша- это все выглядит, как quaternio terminorum для того, чтобы переложить ответственность с человека за мерзости которые он творит по собственной воле.

Дикие выводы - из посылки, что всё, что происходит, в т. ч. и катастрофы всякие - к лучшему.

Павел, но ведь мир правда стал лучше, даже по сравнению с єпохой Просвещения, я уж не говорю о Древности. Возьми Ветхий Завет и перечитай. Паша, по ихним зааконам, любого пацана можно было забить камнями за то, что его соседям показалось, что он грубо отвечает отцу. Паша, без суда и следствия взять человека, вывести за двор и забить камнями насмерть. И вот в такой мир пришла заповедь- если кто ударит тебя по щеке, подставвь другую, если у тебя просят рубаху- отдай и исподнюю, если с тобой хотят идти поприще (10 стадий),- иди с этим человеком два. Этот мир правда стал лучше, в нём не забивают людей без суда, и не распинают по прихоти толпы из страха к ней.

По одним этим цитатам можно написать книгу

Павел, а ведь ты как честный учёный, прекрасно знаешь, что цитаты выдернутые из контекста без всякой связи с ним,- не имеют смысла.

Ответ для Stich:

Stich:
Павел, а ведь ты как честный учёный, прекрасно знаешь, что цитаты выдернутые из контекста без всякой связи с ним,- не имеют смысла.

Они длинные и логически связные. Как раз такие, чтобы составить представление о явлении.

Stich:
Вот непонятно мне, как Творец несёт ответственность за то, что кто-то, где-то, целенаправленно организовал голод с целью набить себе карман? Творец-то тут причём? Паша- это все выглядит, как quaternio terminorum для того, чтобы переложить ответственность с человека за мерзости которые он творит по собственной воле.

Он всемогущ, понимаешь, может всё. То есть мог бы, скажем, климат изменить, чтобы засух не было, или муку создавать на пустом месте из ничего, чтобы дети не умирали.

Какой такой человек творит мерзости по собственной воле? Всегда ли голод в нищих странах "целенапрвленно организован"? И даже если там всегда спланированный "голодомор", то какая справедливость в том, что от этого мрут неповинные нищие крестьяне и их дети?

Вообще одна из основ религиозной логики - абсурдный концепт "коллективной" или "родовой" вины. Все мы виновны из-за того, что когда-то согрешил Адам и т. д. В принципе христианское сознание признаёт, что "все мы заслуживаем кары" или что-то в этом роде. Кстати, насколько я помню, именно за это, за презумпцию виновности, за идею первородного греха, который лежит на всех нас, Рассел назвал христианство "институционализированным садизмом".

Stich:
Этот мир правда стал лучше, в нём не забивают людей без суда, и не распинают по прихоти толпы из страха к ней

и голуби с ястребиными клювами почему-то до сих пор не позаклевывали друг дружку!
- ПОЧЕМУ!?
Может, у Назаретяна спросим?
А он зна-ает!
потому что ТЕХНО-ГУМАНИТАРНЫЙ БАЛАНС - РУЛИТ!
потому что культурные механизмы сдерживания внутривидовой агрессии
как тогда, в каменном веке не позволили раскрошить камнями черепа, как в железном - не потопить в крови целые народы, так и в ХХ, химическом-бактериологическом-атомном, перевести войны сперва в холодное состояние, а после и вовсе поставить вопрос об устранении войны с политической арены.

Ответ для Анатольич:

Надо чихать на соседа сварливого,
Злую жену и на мужа блудливого.
На графоманов, воинственных критиков,
Умных фашистов и глупых политиков.
На дураков, бандюков отмороженных,
Снобов, скучающих с кислыми рожами.
Да не поможет, боюсь, ни черта.

Как я стал "фашистом"

Первым фашистским идеологом видимо следует считать Аристотеля. Он без тени сомнения причислил демократию к "испорченным" формам государственного устройства. А вот что написал о демократии в своих "Диалогах" Платон: "Когда юноша, выросший, как мы только что говорили, без должного воспитания и в обстановке бережливости, вдруг отведает меда трутней и попадет в общество опасных и лютых зверей, которые способны доставить ему всевозможные наслаждения, самые пестрые и разнообразные, это-то и будет у него, поверь мне, началом перехода от олигархического типа к демократическому. Опорожнив и очистив душу юноши, уже захваченную ими и посвященную в великие таинства, они затем низведут туда, с большим блеском, в сопровождении многочисленного хора, наглость, разнузданность, распутство и бесстыдство, увенчивая их венками и прославляя в смягченных выражениях: наглость они будут называть просвещенностью, разнузданность - свободою, распутство - великолепием, бесстыдство - мужеством. Разве не именно так человек, воспитанный в границах необходимых вожделений, уж в юные годы переходит к развязному потаканию вожделениям, лишенным необходимости и бесполезным". И кто Платон после таких откровений? Ясное дело, что фашист. Ведь на демократические ценности покусился! Лично я в демократию тоже не верю. Ни в буржуазную демократию, о которой в советских словарях было резонно написано, что она существует только формально и только для эксплуататоров и капиталистов. Ни в советскую демократию, которая, по сути, тоже являлась фикцией. Истины ради хочется сказать, что советская демократическая фикция, таки лучше обеспечивала защиту интересов народа, чем та фикция, которую теперь предлагают за непререкаемый образец. А раз я в демократию не верю, то получается, что я фашист.

Как, впрочем, и все мои сограждане, которые рискнут усомниться в "демократических ценностях", которые у нас на глазах убивают нашу собственную страну.(c)

Чтобы увидеть ссылку
зарегистрируйтесь или войдите

RBarthes:
Всегда ли голод в нищих странах "целенапрвленно организован"?

Ну а как иначе ты назовешь ту недальновидную кампанию по снижению децкой смертности в африке, которую развернули эти слабонервные гуманисты? - ринулись, понимаешь, на спасение - вакцинировать, лечить...
А КТО ПОТОМ ЛИШНИЕ РТЫ КОРМИТЬ ТА БУИТ!???
потому что африка и океания ВСЕГДА отличались высокой младенческой и детской смертью. И там не ее надо снижать, а плодовитость их первобытную кроличью. Но это, как уже давно ясно, достижимо лишь при ВЫСОКОМ УРОВНЕ ЖИЗНИ И ОБРАЗОВАНИЯ.

Чук:
Истины ради хочется сказать, что советская демократическая фикция, таки лучше обеспечивала защиту интересов народа, чем та фикция, которую теперь предлагают за непререкаемый образец.

"СУВЕРЕННАЯ ДЕМОКРАТИЯ - это буржуазная электоральная демократия на той стадии развития, когда демократия она демократия, а если надо, в ж...у вы...т легко" (с) В.Пелевин "П5"

а мне в асю постоянно сыплюца приглашения примкнуть к... фашистам - бороца за русский Севастополь. - путем дешевого эпатажа пытаются привлечь внимание ребятишек...

Ответ для Анатольич:

В.Пелевин "П5"

Щас посмотрим, што это за Сухов. Да, ссылку перепутал.

Чтобы увидеть ссылку
зарегистрируйтесь или войдите

Ответ для RBarthes:

RBarthes:
Ради чего в мире столько несправедливости, причём наступающей без чьей-либо вины? Справедливо ли, к примеру, чтобы умер маленький ребёнок и не прожил свою жизнь? Почему всемогущее и одновременно всеблагое существо не предотвращает такие вещи?

Это не простые вопросы. Извините за большую цитату. Иначе нельзя.

Чтобы увидеть ссылку
зарегистрируйтесь или войдите

Причина того, что у меня цирроз печени, оказалась простая – много спирта выпил за свою жизнь. Пью, пью, пью и, наконец, цирроз печени. И говорю: «Ах, это Бог меня наказал!»

Разве Бог меня наказал? Нет, конечно! И это мы видим. Ведь в этом случае мы понимаем причину болезни. А когда человек лжет, лукавит, лицемерит, обманывает, ворует… (уж не говорю о том, что убивает. Я говорю о тех вещах, которые незримы для других) ...осуждение, притворство, лукавство – никто этого не видит, все происходит во мне. С внешней стороны я порядочный человек, мое поведение кажется безукоризненным. А внутри что? Ладно, другие не видят, но страшно, что я сам не вижу. И когда затем со мной происходит что-то, что мы называем скорбями, страданиями, я в изумлении возвожу свои очи к небу: «Господи, за что же ты меня наказал?! Меня, такого чистого и прекрасного!»

А эта чистота и красота великолепно была показана Федором Михайловичем Достоевским, по-моему, в «Униженных и оскорбленных», устами князя, который произнес такие великолепные слова, изображающие суть, которая находится в нас: «О, если бы только открылось то, что в человеке или открыл человек, то, что в нем, не то, даже, что он боится открыть другим, и даже не то, что он боится открыть своим самым близким друзьям, и даже не то, что он самому себе боится открыть, о если бы это все открылось, то мир наполнился бы таким зловонием, что и жить было бы невозможно».

Но если бы мы внимательнее относились к своему духовному миру, своим мыслям, чувствам, настроениям, переживаниям, думали об отношении к другим людям, вспоминали о своих обидах, зависти, тщеславии, наверное, в этом случае, мне не пришло бы и в голову: «За что же ты, Господи, меня наказываешь?»

Оказывается, объективно существует закон, нарушение которого влечет за собой соответствующие бедствия для меня. Причем если в мире физическом, материальном, грубом, причины и следствия очевидны: человек пьет и следствием являются одни заболевания, человек колется наркотиками – и следствием являются другие заболевания, человек прыгнул с большой высоты – переломал себе руки и ноги, то когда мы переходим к миру духовному, такая прямая зависимость не прослеживается прямо.

Причина – мы вступаем в мир духовный, то есть мир свободы. Если бы за дурную мысль, которая пришла мне в голову, я получил по макушке, да еще так, что взвыл бы, так вот, в следующий раз я бы боялся даже того, как бы мне не пришла на ум такая мысль. Тогда я был бы рабом, а не человеком. Человек – образ Божий, и одной из сторон этого образа Божия является его свобода в отношении к добру и к злу, как внешнему, так и внутреннему.

Итак, свобода эта у меня есть, но я должен знать, что не Бога я оскорблю своей дурной мыслью, а нарушу закон, реальный, объективный, закон моего бытия . А нарушение закона природы, любого закона влечет за собой печальные последствия. Вот что происходит, вот откуда рождаются все скорби нашего мира. Это очень важно понять – откуда. Иногда эти скорби бывают очень странные, у человека все, кажется, в порядке, а покоя нет, ему скучно, ему грустно, он не находит себе места, в душе – уныние. Откуда все это? Все от того же. Когда много колючек вцепится в кожу, то начинается зуд по всему телу. Итак, причиной всех скорбей людей является нарушение объективно существующего духовного закона нашего бытия, и, если хотите, этим духовным законом, в конечном счете, является сам Бог. Не Бога мы оскорбляем, мы не можем его оскорбить своими грехами, иначе был бы он самым оскорбленным из всех, потому, что все мы грешим. Не Бога мы оскорбляем, но себя раним всем тем, что называется грехом.

Итак, вопрос о невинных страданиях

Ну, хорошо, теперь понятно, что мы страдаем за грехи. А младенцы? А праведники? Этот вопрос возникает у многих и естественно, смущает и подчас вызывает протесты. И главная причина протеста и вопроса: за что страдает не виновный? Обращаю ваше внимание на постановку вопроса. Мы привыкли оценивать все с точки зрения причинно-следственных отношений юридического порядка. То есть с точки зрения понятия справедливости. Справедливо или не справедливо. Кого-то отправили в тюрьму – за что? Он же не виновен. Мы возмущаемся. А разбойника оставили на свободе, «бросили щуку в реку» – почему? Он же – негодяй! Все мы оцениваем с точки зрения права, справедливости.

То есть, хотим мы того или не хотим, но мы постоянно занижаем уровень понимания… самого бытия. Мы считаем, что все наше бытие построено на принципе справедливости. И не удивляйтесь этому. Всё дохристианское сознание и, увы, современный христианский мир, к сожалению, строит свои оценки именно на правовой, юридической почве. На самом деле не этот закон является первичным, не этот закон является основным. Кстати, в иудаизме – ветхозаветной религии, мусульманской религии (я уж не говорю о языческих религиях!), основной принцип отношений между Богом и человеком – это принцип справедливости. На нем эти религии и основаны.

И вот, с точки зрения этого принципа и ставится вопрос о страданиях праведников. И главная ошибка коренится здесь в самой постановке вопроса. Какой основной принцип бытия? Основной принцип, закон бытия открыло христианство. Это неведомая до христианства вещь. Никто никогда и не знал этого. Основной закон бытия – любовь, а не правда. Исаак Сирин пишет: «Там где возмездие, там нет любви, а где любовь – там нет возмездия». Великолепно сказано. Справедливость и любовь – вещи, если хотите, даже не совместимые. Там, где правда – там нет любви. Вы не подумайте, что любовь нарушает правду или правда нарушает любовь. Нет-нет! В этом заложен другой смысл.

Мне часто приходится приводить такой пример: мать бросается в горящий дом, погибает, спасая ребенка. Справедливо она поступила, что погибла, или несправедливо? Все пожмут плечами и скажут: «Простите, что за постановка вопроса? Причем тут справедливо или несправедливо? Она погибла, о какой справедливости идет речь? Вы что? С ума сошли, что ли? По любви она погибла! Она, не думая, пожертвовала собой, спасая ребенка. При чем тут правда?» Христос, праведник, за неправедных пострадал. Целый ряд святых отцов и все они повторяют одну и туже мысль: если бы только Бог поступал с нами по правде, мы бы давным-давно уже превратились в прах и пепел или пребывали в геенских мучениях. Если бы только поступал Он по правде….

Не этот закон царствует в нашем мире. Вот с этой точки зрения уже мы можем понять и страдания праведников и страдания невинные, страдания детей. Как же это можно понять?

Христианство открыло еще одну мысль, о которой человечество грезило. Христианство поразительную вещь высказало: оказывается, все мы, любим мы друг друга или нет, нравимся или не нравимся друг другу, все равно все представляем один живой организм. И, как бы мой глаз не ненавидел мою руку, потому что она иногда слишком сильно чешет этот глаз, оказывается, и то, и другое нужно в организме. И организму нельзя быть без того или другого, более того, тот же глаз, и та же рука заботятся друг о друге, незримо.

Великая истина: Церковь есть тело Христово. Сосредоточием Вселенского человеческого организма является организм Церкви. Как закваска в хлебе, как самая суть всех вещей, как самое святое, что есть в человеке, как самое чистое в мире. Под Церковью я в данном случае имею в виду не просто христиан, которые приняли крещение. Здесь я понимаю единство в Духе Святом всех тех верующих, которые стремятся жить по Евангелию. Это не просто собрание верующих, это единство тех верующих, живущих в духе святом, которые искренне стремятся жить по Евангелию, ведь тогда действительно их единство осуществляется в Духе Святом. Причастность каждого верующего Духу Святому обусловлена степенью его ревности по Богу. И каждый христианин, лишь постольку пребывает в теле церковном, в этом средоточии человечества, поскольку он причастен к Духу Святому. Эта причастность может быть минимальна, ничтожна, тогда она мало заметна, а может быть бесконечно великого размаха, о таких христианах мы говорим: Антоний Великий, Арсений Великий. Причастность может быть разной. Так вот мы, христиане, в разной степени, но причастны этому Духу Святому, причастны в той степени, которая соответствует нашей ревности. Люди, и не только христиане, представляют собой одно целое, единый вселенский организм. Все мы являемся клеточками этого организма. И тут, заметьте, у одних органов одна совокупность клеточек, у других – другая, а некоторые клеточки находятся в непосредственной близости друг с другом, и они особенно воздействуют друг на друга, особенно ощущают это действие друг на друге. Так и близкие люди особенно способны помогать друг другу.

Вы же знаете эту фразу: «семья есть малая церковь». В семье особенно близки друг другу люди. Здесь особенно способны они сопереживать друг другу. Хотят они или не хотят – они соединены. Даже чисто природным образом они соединены, никуда не денешься. Так вот, наследственно все передается от родителей детям. И как много передается! Нити колоссальные связывают их между собою.

Надеюсь теперь Вам понятно, о чем пойдет речь дальше? Мы сопереживаем друг другу. Бывает сознательно, а можем и не сознательно. В силу вот этих связей, которые соединяют нас. Когда сопереживание происходит осознанно, когда мы сострадаем человеку, сочувствуем ему, то это уже дар духовный. Если хотите, то даже если что-либо делаем, чтобы умалить страдания другого человека. Это осознанные переживания. Но, мы, оказывается, можем и не осознанно, в силу этой связи, сострадать друг другу.

Причем, тут есть еще очень один важный принцип. Возьмите пример похода. Идет группа. Все несут рюкзачки на себе. Ходили когда-нибудь в поход? C рюкзачком, да еще по компасу. Пройдешь сто метров – ах, уже не туда пошли. Давай опять. Вот так. Вдруг, подвернулась у одного нога. Ну что делать? Распечатывай свой рюкзак, давай раскладывать вещи. Ты посильней – тебе побольше положим. Ты послабей – ну ладно, тебе поменьше. Мы берем все на себя ту ношу, которую должен нести тот, кто идет с палочкой, хромает.

Ребенок – это самое здоровое в духовном плане существо. Еще чистое, еще незапятнанное, еще не искаженное духовными актами, которые мы называем грехом. Вы обращали когда-нибудь внимание, что погибают за людей – герои, лучшие люди; что говорят правду в глаза царю, или еще кому, обличенному властью – святые люди? Опять, самые чистые. Всегда страдают, всегда рискуют собой, всегда жертвуют собой лучшие люди. Лучшие – то есть в духовном плане самые здоровые. Потому дети страдают, потому эти самые невинные страдания происходят, потому, что у них еще самая чистая, детская, святая душа, которая способна понести на себе или взять на себя те страдания, которые естественно следуют за грехами их родителей, их близких, их родных. Они же на это способны. Почему? Да потому, что они лучшие!

Скажете: «Ну, верно. Но они же этого не осознают!» Вот тут мы с вами вступаем в сферу мировоззренческую. С той точки зрения, что человек живет лишь на земле и всего один раз, – это утверждение верно. С позиции христианской, мы прямо скажем – нет, ошибаетесь, надо на все смотреть с точки зрения вечной жизни. Тот же младенец, душа которого вышла из тела, ТАМ все осознает. И это осознание, что Бог дал ему возможность пострадать за любимых, даст бесконечное благо этой душе. Вы почитайте старые романы, как там иногда великолепно описывается вот эта настоящая любовь молодых людей, мужчины и женщины; как они готовы пожертвовать друг за друга; как идут на страдания за любимого. Вспомните «Аиду», ведь замуровывают даже любящих друг друга! Вот какая сила этой любви. Но это возможно было только в людях чистых, незапятнанных, не знающих этого отвратительного слова, которое мне и произносить-то не хочется. Слово, которым сейчас поганят души наших детей – «секс». Ужас какой! Как грязью омывают всех. Не знали этого чистые души, и они были готовы действительно пострадать до смерти, идти на муки даже, только быть бы с любимым человеком. Какую благодарность Богу, какую радость Богу воздают эти дети, которые пострадали за родителей, за близких. Ни одно страдание детское не проходит бесследно с точки зрения вечной жизни. На себя берут они наши страдания.

Ведь что такое, когда мы сострадаем? Мы действительно берем на себя часть страдания. Обратите внимание, как много помогает больному, подчас, когда он видит любовь окружающих. Это же факт! То есть, слово «невинные страдания» – неверное слово, глупое слово. Это ошибочное слово. Дело не в невинности, а в любви! Бог дает этим невинным существам возможность осуществить эту любовь и, затем всю вечность благодарить Бога за эту возможность. Кстати, не всем детям это дается, а только некоторым, не все значит, способны перенести эти страдания с последующей вечной благодарностью Богу. Многие не способны. Не все, кстати, и способны умереть детьми.

Вы слышите? Тот факт, что мы с вами живем, уже свидетельствует о том, что, не пройдя этого пути земного, не пройдя пути познания себя, не ответив себе – кто мы есть, мы неспособны принять царство Божие. Не способны, потому что возгордимся. Нам тут-то, сейчас, чуть-чуть дай чего либо хорошего, и нос прилип к потолку. А когда там дадутся потрясающие блага, слава, величие, сила, так и вообще можно не выдержать этого. Превратимся в дьявола. Есть те, которые способны принять это, исходя из опыта других людей, и не возгордиться. Это блаженные дети. Вот кто способен, мы же с Вами не способны. Нам, увы, надо вываляться в грязи, увидеть, что валяясь в луже, встать никак не можем. Воззвать «Господи, помоги!». Познать себя, смириться, и тогда только может быть, Бог даст, мы будем способны принять без вреда для себя царство Божие. Итак, нет невинных страданий. Они только в плоскости земной могут так оцениваться. С точки зрения вечности – есть страдания, только обусловленные любовью, жертвою, осознанной или не осознанной.

И последнее, что я по этому вопросу хочу сказать: с точки зрения христианской, с точки зрения принятия того, что основным законом бытия является любовь, а Бог есть любовь – все понятно. Даже если бы этих моих объяснений и не было, просто веря в то, что Бог есть любовь – даже те страдания, которые совершаются здесь, все они, какой характер носят? Характер необходимости, характер пользы, потому что проистекают из любви.

А если нет Бога? А если человек живет один раз? Что же тогда означают все эти скорби и страдания? Какой смысл в них, скажите? Откуда они проистекают? От злобы людей? От стечения обстоятельств? От дикого цунами? От случайностей? Какая бессмыслица! Без Бога бессмыслица наступает? А еще наступают дикость и ужас. Как только «Бог есть любовь» – все становиться на место, все становиться понятно. Мы понимаем, что наша жизнь здесь – это миг, а наша жизнь вообще – это вечность; и с точки зрения вечности, мы и должны оценивать все происходящее в нашей жизни.

– Мы говорим о том, что страдания детей являются любовью и жертвой. А как быть с теми детьми, младенцами, которые не воспринимают, является ли их страдание любовью или жертвой? Осознание возможно с более старшего возраста. А как быть с младенцами?

– Ну, я об этом же и сказал, что дети могут и не осознавать, и не воспринимать происходящего. Впрочем, не только могут, а зачастую так и есть. Они могут просто страдать и все. Я же повторю, что с материалистической точки зрения их страдания бессмысленны, это страдания случайностей, жестокостей природы, наследственностей или от жестокости людей. С христианской точки зрения, мы говорим, что в области вечной жизни, в которую мы все отходим, открывается ребенку все, как и причины его страданий. Что ему, оказывается, дана была возможность сострадать, пострадать за кого-то. Вот оказывается в чем дело. То есть он сейчас этого не осознает, но осознает позже.

И потом, я должен Вам назвать такой простой факт, с которым все мы сталкивались. Очень многих родителей страдания детей приводят к вере. И это не какое-то насилие, нет. Человек просто начинает задумываться о том, каков же смысл жизни. Вот родился человек, ребенок, а он уже больной, калека, урод. И начинает задумываться родитель. Ведь что мы, часто задумываемся о смысле своей жизни? О чем угодно думаем, а «зачем я живу?» – задуматься просто так невозможно. А вот скорби, болезни детей очень многих заставляют подумать. И многие люди обращаются к Богу. Так что это вот еще один из очень многих важных моментов, связанных со страданиями детей. И я думаю, дети эти также будут в высшей степени благодарны Богу, здесь пока ничего не понимая.

– На основании трудов каких отцов Церкви высказана данная точка зрения?

– Вы знаете, есть у Ефрема Сирина очень хорошее высказывание о детях, которых он называет не только ангелами Божьими, но и даже проводит такую мысль, что дети эти подчас оказываются выше подвижников, которых мы знаем. Вот так.

– Приносят ли страдания детей пользу тем, за кого они страдают, кроме их собственной? Я имею в виду пользу их родственникам. Здесь веет неким «юридизмом». Получается, что люди сами за себя не могли пострадать, и за них страдают дети, чем приносят некое удовлетворение Богу, за своих родных.

– Я думаю, что на ваш вопрос можно ответить так: когда требуется дать кровь пострадавшему, мы даем свою кровь. Много ли здесь юридизма? А когда вдруг отдает родитель одну почку своему ребенку? Есть ли здесь какой юридизм? Нет. Это жертва любви и только жертва. Ни о каком юридизме здесь даже и речи нет.

Да, мы приносим пользу человеку. Любовь, она всегда живет только одним – принести пользу человеку. Причем какую? Я привел образы из чисто земной жизни, а на самом деле надо понять, что Бог делает все не с точки зрения наших земных благ, а попускает с точки зрения духовной пользы. Мы еще будем говорить с вами о промысле Божием более подробно, но сейчас я хочу сказать, что польза-то какая? Духовная! Один из видов этой духовной пользы, который особо очевиден для всех – то, что подчас родители обращаются к вере, обращаются к церкви, начинают жить по-христиански. Вот уже один из таких очевидных признаков, знаков, если хотите.

– Можно ли судить о невинной смерти детей по такому критерию, что Бог избавляет этих детей от последующих их злых проступков, избавляет их от вечного наказания?

– Нет, ни в коем случае нельзя так судить. Хотя эта точка зрения встречается многократно в разных сочинениях, что Бог в предвидении того, что из этого человека может вырасти злодей какой-нибудь, забирает его в детстве. В таком случае, почему он Иуду не забрал, скажите? Почему Каина не забрал? Почему Пилата, Анну, Каиафа? Несправедлив Бог? Забрал бы их сразу младенцами, правда, какая красота?! Иуды бы не было! Ничего подобного. Это неверная точка зрения, глубоко неверная. Тому младенцу, который совсем не способен воспользоваться опытом других людей, для того, чтобы вечно потом жить в Боге и не возгордиться – нельзя дать умереть младенцем. Он возгордится Там, и последнее будет горше первого.

Умирают только те, кто способен на основании опыта других людей, приняв этот опыт, затем жить в вечной жизни. Только эти люди. У каждого есть данные свои. Одни способны к этому, другие – нет. Так что есть все уже задатки, видимо духовного порядка, личностные моменты. Далеко не каждый может умереть ребенком и таким образом избавиться от таких поступков. А неверная точка зрения сразу загоняет человека тупик.

– Говорят, что у праведных родителей рождаются больные дети. Можно предположить, что больной ребенок берет на себя грехи соседей?

– Я не сказал, «грехи», слышите? Не путайте, не грехи. Грехи и страдания, которые проистекают из грехов – это разные вещи. В отношении праведных родителей и больных детей… Во-первых, насчет праведных родителей. Что такое праведные родители? Что такое праведный человек?

– Человек, считающий себя праведным.

– Нет, это уже не только считающий себя праведным, а видящий себя таковым. Не «считающий» себя праведным, а «видящий» себя, это нечто большее. Нет, это не достаточный критерий. Поэтому, что такое праведный? Вот Иоанн Крондштатский был праведным. Ведь вы помните его дневники, как он часто каялся и говорил, что он согрешил тем-то, тем-то, и каялся перед Богом и говорил, что получил прощение перед Богом и т.д. И пожалуйста… Праведность – это бесконечный уровень совершенства. А каждый грех, мы сказали, несет страдание. Каждый грех! Что такое страдание? Вот уколол я у себя клеточку, и весь организм содрогнулся. Или: «Что с тобой?» – «Зуб болит!» – «Ну и что, что зуб болит. А ты-то, что корчишься? Зуб болеет, а не ты же болеешь» J. Оказывается вот как все взаимосвязано. Недаром апостол Павел пишет: «Болит ли один член, болит все тело, радуется ли один член – радуется все тело!»

Видите, как мы взаимосвязаны. Все мы друг с другом. Как в организме отдельные клеточки связанны, так и все мы друг с другом. Особенно, то единство, которое существует между родителями и детьми, та близость с родными, близкими людьми. Близкими подчас по духу людьми. Между супругами, к примеру. В общем, эта близость может иметь разные категории, разные связи.

– Обычно вопрос звучит так: Почему страдают невинные и благоденствуют грешники?

–Теперь на счет благоденствия грешников! Запомните одну такую простую вещь. Однажды, находясь в Америке, я был в гостях у одной миллионерши, которая, образно выражаясь, заведовала «мертвым домом». Что это значит – «мертвый дом»? Это фирма, в которой занимались украшением погребения покойников, ритуальными услугами, и всем, что с этим связано. Но, эти ритуальные услуги могли быть очень и очень разными. Если вы дали тысячу долларов – вас хоронят в простом гробике. Дали пять тысяч – вам дали гроб из какого-то дерева с дорогим материалом. Там где 10 тысяч дадите, покойника так разукрасят, что даже родные и близкие его во веки веков уж и узнать-то не могут. Столько на нем разных красок и грима. Все зависит от того, сколько вы заплатите. Покойников украшают, а вот больных, но живых – лечат, даже режут. Быстро, немедленно, кладут на операционный стол! И вот, вы представляете, какие ужасные люди, берут острейший нож и раз – разрезали живот, два – отрезали что-нибудь. Какой ужас, какие страдания, но… его, говорят, спасли! Успели. Успели спасти, успели сделать операцию. А вот трупы только украшают.

Христос сказал: «Пусть мертвые погребают своих мертвецов». Можно дойти до такого духовного состояния и полной нечувствительности, когда никакие болезни и скорби уже не обратят человека к истине. Представьте себе, что мы потеряли чувствительность. Я беру кружку кипятку и начинаю пить. Все в ужасе на меня смотрят. А через некоторое время я погибаю. Оказывается, я все сжег внутри. И даже не почувствовал. Оказывается, какое великое благо, чувствовать все то, что вредит мне. Боль, страдание, скорби – это знак чего? Знак того, что я кипятку выпил! Сел на что-то раскаленное. Любая скорбь и страдание о чем говорят? Загляни быстрее в себя, быстрее загляни в себя! Посмотри, что ты сделал такое. Говорят: «Ой, живот заболел!» – «А что ты съел? Давай говори быстрее, что ты съел!» Правда же?

Вот, оказывается, о чем свидетельствуют страдания и скорби. И, для разумного человека они означают: быстрее смотри – что ты проглотил, голубчик! Так вот почему благоденствуют некоторые.Украшенные трупы! Чем больше денег, тем больше украшение. Мертвые погребают своих мертвецов.

Поэтому, не удивляйтесь, кстати, когда говорят, что Европа и Америка благоденствуют, а в России то одно cтрадание, то другое и третье. Это как раз один из ярких признаков – мы больны, но зато еще живы. Там на Западе – боюсь, что уже труп! Об этом, кстати, уже говорили в 19 веке очень многие, и святые и мыслители. Достоевский как писал! «Европа-то Ваша, она же вся уже прогнила, это кладбище уже настоящее». И это в 19 веке уже писали, а сейчас еще хуже!.. Вот сейчас, Европа и Америка двинулись на нас, и нас тоже накрыло этим трупным запахом.

Ответ для RBarthes:

Павел. Я понимаю, что Вам трудно многое принять в православном учение. Скажу честно. Мне тоже сначала было нелегко.


Хочу у Вас спросить.

Представьте себе. Вы пришли в школу преподавать физику. А один из учеников Вам заявляет "Я физику учить не хочу". "Почему?" "Потому что она трудная. Там надо задачки решать, формулы зубрить, вычисления сложные делать и т.п. Я без этого спокойно проживу". Что Вы такому ученику ответите?

Ответ для Анатольич:

Анатольич:
Ро-ма. Ро-омаа! я говорил о РАЗВИТЫХ странах - о странах Запада и штатах. И даже о Японии (где изоляция, специфика востока).

Значит не везде твоя схема работает.

А ты не задавался вопросом о том, что процессы в развитых странах, которые ты впринципе правильно описал, происходят от того, что их религия (католицизм и протестанство) существенно отличается от православия? И что подъем Православной Церкви (недаром современные процессы называют вторым крещением Руси) явлется очень ярким показателем качественного отличия православной веры от остальных направлений христиантсва?

Ответ для Роман:

Роман:
Представьте себе. Вы пришли в школу преподавать физику. А один из учеников Вам заявляет "Я физику учить не хочу". "Почему?" "Потому что она трудная. Там надо задачки решать, формулы зубрить, вычисления сложные делать и т.п. Я без этого спокойно проживу". Что Вы такому ученику ответите?

Я приведу стандартную аргументацию: самолёты летают, интернет работает, то есть физика даёт возможность правильно предсказывать реальность и даже проектировать новую реальность: сначала теория Жуковского, потом реальные самолёты, и они летают точно так, как предсказано этой теорией. Что же касается христианского вероучения, то оно, на мой взгляд, плохо объясняет наблюдаемый мир и не предсказывает никаких новых результатов.

Ответ для Анатольич:

Анатольич:
а мне в асю постоянно сыплюца приглашения примкнуть к... фашистам - бороца за русский Севастополь. - путем дешевого эпатажа пытаются привлечь внимание ребятишек...

Эх. Если б мог - грудью встал бы за НАШ Севастополь.

Ну да ладно...

Роман:
А ты не задавался вопросом о том, что процессы в развитых странах, которые ты впринципе правильно описал, происходят от того, что их религия (католицизм и протестанство) существенно отличается от православия?

а ты в курсе, что такое Великая реформация?
это, Рома, когда западная церковь наступила себе на горло и стала адаптироваться под западного потребителя с его ценностными установками на разум и добросовестный труд: богатый? - значит хорошо потрудился - значит, угодный богу! - молодец.
Промышленная революция очень быстро подтвердила правильность такой идеологии.

Роман:
подъем Православной Церкви

Рома. Я тебя умоляю! - этот подъем, как я тебе уже объяснял, вызван оверкилем массового сознания в кризисное время и... и тем, что у власти просто НЕТ ВЫБОРА: свято место коммунистической идеологии больше нечем заполнить.

Ответ для RBarthes:

RBarthes:
Я приведу стандартную аргументацию: самолёты летают, интернет работает, то есть физика даёт возможность правильно предсказывать реальность и даже проектировать новую реальность: сначала теория Жуковского, потом реальные самолёты, и они летают точно так, как предсказано этой теорией.

Видимо я не совсем правильно сформулировал вопрос. Ученик не хочет учить физику не потому что она ему не нужна, а потому что ему трудно ее учить.

Аналогия надеюсь понятна. Живет современный человек. Успешный с точки зрения светской морали. У него хорошее образование, карьерный рост, хорошие заработки, уважение коллег, жена, дети, друзья, неплохое материальное положение, хорошее здоровье. Он всем доволен. И тут какие-то догматики начинают ему объяснять, что его природа изначально была испорчена, что эта испорченность передалась ему по наследству от первых людей, что из-за этого он склонен к греху. Что многие его дела, мысли и чуувства являются греховными. Причем многие из них другим людям в юридическом смысле никакого вреда не приносят. Если он плохо о ком-то думает - это грех. Если курит - это грех. Если лжет - это грех, и т.д. И поэтому он должен постоянно сознавать свою греховность (читай неполноценность). а после осознания он должен каится в своих грехах и бороться с ними. Иначе после смерти его ждет ад и вечные муки.

Естественно все существо современного успешного человека восстанит против такого подхода. Но по-какой причине? Ведь по-сути православие не принижает человека. Оно открывает дорогу для самосовершенствования. Борись с тем, что считается грехом и становись лучше. Я думаю, что даже секуляризованный человек не будет принципиально отрицать необходимость совершенствования. Но только праволавие говорит о глобальном и бесконечном совершенствовании. А для этого надо навсегда отказаться от того, что бы признать себя хорошим, успешным. А это не позволяет сделать гордость. Вот гордость и отталкивает многих людей от православия, поскольку очень трудно преодолеть в себе эту психологическую установку.

RBarthes:
Что же касается христианского вероучения, то оно, на мой взгляд, плохо объясняет наблюдаемый мир и не предсказывает никаких новых результатов.

Тут я с Вами не согласен. Ну предсказания пока оставим в покое. А вот насчет объяснений - извините. Как раз хриситанство здесь все очень хорошо объясняет. Почитайте мой вчерашний пост.

Но я бы хотел услышать от Вас, как Вы с не-религиозной точки зрения будете объяснять, например, следующие вопросы:

Ради чего в мире столько несправедливости, причём наступающей без чьей-либо вины? Справедливо ли, к примеру, чтобы умер маленький ребёнок и не прожил свою жизнь?

Могу подкинуть еще трудные впросы. Например, одна мать ребенка-инвалида с очень тяжелыми физическими и умственными нарушениями говорила, что испытывает чувство вины перед своим ребенком за то, что его таким родила. И как вообще доходчиво объяснить родителям таких детей необходимость того, что именно родители должны этих детей воспитывать?

Когда я стажировался в США, видел передачу с участием наших эмигрантов. У них ребенок (уже взрослый) с тяжелой фомрой ДЦП. Они заявили, что в мучениях их и их ребнка виновата советская система здравоохранения, поскольку ради хороших показателей рождаемости их ребенка после родов реанимировали. Ребенок остался инвалидом, а родители были поставлены перед необходимостью нести тяготы его реабилитации. Сдать в дом инвалидов его рука не поднялась. Но если б его не реанимировали, то он бы не жил и не мучился. Ну и родители тоже не мучились бы. Вот что им можно ответить?

И как физика может помочь ответить на эти вопросы?

Ответ для Анатольич:

Анатольич:
а ты в курсе, что такое Великая реформация?
это, Рома, когда западная церковь наступила себе на горло и стала адаптироваться под западного потребителя с его ценностными установками на разум и добросовестный труд: богатый? - значит хорошо потрудился - значит, угодный богу! - молодец.
Промышленная революция очень быстро подтвердила правильность такой идеологии.

А ты считаешь нормальным, когда люди в свою угоду изменяют учение Бога? Ведь это учение от Бога, а не выдумано людьми. Ну ладно. В Бога ты не веришь. Ну тогда представь себе, что аксиомы геометрии будут изменены просто потому, что они кого-то не устраивают.

Анатольич:
Рома. Я тебя умоляю! - этот подъем, как я тебе уже объяснял, вызван оверкилем массового сознания в кризисное время и... и тем, что у власти просто НЕТ ВЫБОРА: свято место коммунистической идеологии больше нечем заполнить.

Ну тогда почему именно Православие? Ведь нишу могла бы занять любая другая религия. Не все так просто. Опять квочу. Но уж извини.

Чтобы увидеть ссылку
зарегистрируйтесь или войдите

Три конфессии составляют сегодня христианский мир. Православие, Католичество, Протестантизм. Каждая из них несет в себе печать той эпохи, в которую она сложилась.

Православие – это античное христианство. Мы – старообрядцы Европы: мы верим так, как европейцы тысячу лет назад. Мы – Европа Боэция, Августина, Тертуллиана, Амвросия. Православие – это то прочтение Евангелия, тот образ жизни во Христе, который сложился в эпоху поздней античности.

Когда греческая философия достигла своего зенита в Плотине, в тот век и в том же городе творил человек, именуемый «отцом православного богословия» – Ориген. Св. Василий Великий и св. Григорий Богослов успели окончить афинский (еще языческий) университет прежде его заката и успели посоветовать своим ученикам взять в свой христианский путь великих языческих авторов28.

Именно IV век был центральным в истории православия – это и «золотой век святоотеческой письменности», и время принятия Символа Веры, время рождения монашества и окончательного оформления структуры церковного организма. До эпохи нашествия варваров христианство успело найти свои основные формы, сохраненные в Православии в основном и доныне настолько, что даже по наблюдению А. Гарнака – знаменитого протестантского историка Церкви – Православие с тех пор не менялось: «Я попрошу вас пропустить столетия и перейти к рассмотрению греческой церкви в том ее виде, в котором она существует теперь, который остался в ней существенно неизменным в течение более чем тысячи лет. Между третьим и девятнадцатым веком в церковной истории Востока мы не видим какой-либо глубокой разницы… Очевидно, народы, принадлежащие к православию, не переживали с тех пор ничего такого, что могло бы сделать для них церковь несносной и заставить их потребовать реформ»29.

Гарнак об этом говорит с интонацией уничижения: вот, мол, православные так и не двинулись вперед за полтора тысячелетия. И все же даже он поражен загадкой неизменности Православия. Настолько «впору» оно пришлось грекам и славянам, что все попытки церковных реформ приходилось навязывать народам сверху – и все они после первых десятилетий успехов все же так и гасли в толще церковного народа. «Русь не просто приняла христианство – она полюбила его сердцем, она расположилась к нему душой, она излегла к нему всем лучшим своим. Она приняла его себе в названье жителей, в пословицы и приметы, в строй мышления, в обязательный угол избы, его символ взяла себе во всеобщую охрану, его поименными святцами заменила всякий другой счетный календарь, весь план своей трудовой жизни, его храмам отдала лучшие места своих окружий, его службам – свои предрассветья, его постам – свою выдержку, его праздникам – свой досуг, его странникам – свой кров и хлебушек… Только всего и нужно было: возродить этот прежний „святой дух“ Руси, дать выйти ему из дремного замиранья»30. Конечно, жила Церковь, конечно менялись обстоятельства и формы ее жизни. Но организм ощутимо тот же – во всех столетиях. Но духовные гены – те же.

Сравнив беседу «О смысле христианской жизни» святого XIX века Серафима Саровского или сборник речений преп. Силуана Афонского (ХХ век) с беседами преп. Макария Египетского (IV век) или Игнатия Богоносца (II век), можно согласиться с замечанием О. Мандельштама о том, что «у каждой истинной книги нет титульного листа». Православный (не-богослов) может читать Златоуста – и даже не догадываться о том, в каком веке жил этот учитель; он будет читать Ефрема Сирина и не осознавать, что держит в руках труд не грека и не русского, а сирийца… Вообще это действительно чудо – что при всей очевидности герменевтического закона «каждый понимает по-своему», православная экзегетика смогла сохранить свою самоидентичность на протяжении двух тысячелетий и на пространстве десятков народов и культур. Чудо состоит в том, что, будучи образом миропонимания, взращенным в совершенно определенной и специфичной культурной среде (Восточная Римская империя), православие смогло не остаться в ней, а пройти сквозь совершенно иные культурные условия. Византия осталась в прошлом. Церковь живет и после Византии.

Но пока Византия была, она (точнее – «Восточная Римская империя») продолжала оставаться восточной звездой в темных веках Европы. Когда после варварских нашествий связь Европы с античностью ослабла, Византия продолжала оставаться оплотом римской государственности и эллинской мысли. Философ и историк средневековой культуры Лев Карсавин писал, что «с самых начал своих западная церковь отстала от восточного умозрительного богословия, что обыкновенно объясняют умственною отсталостью Запада вообще. Психология, этика, учение об обществе, о государстве Божием – таковы главные вопросы, занимавшие западную мысль. Очень быстро догматическая жизнь Запада упрощается, становится элементарной, и Августин переводится на язык Григория Великого. На долгое время все христианское учение на Западе как бы превращается в „fides implicita“ (лат. „подразумеваемая вера“ – А. К.), и это происходит в тот самый момент, когда на Востоке идет напряженное изучение самых трудных и основных вопросов догмы»31.

Даже когда через арабов, завоевавших многие культурные сокровища Византии, Запад получил-таки Аристотеля и античных философов (никогда не терявшихся в православном мире); даже когда множество греческих интеллектуалов убежало на Запад, спасаясь от мусульманского нашествия и неся с собою дух Эллады и книги отцов Древней Церкви; даже когда в самой Западной Европе началось брожение Возрождения; даже когда Запад начал воспринимать Православный Восток как «раскольнический» и «еретический», – даже тогда в восприятии лучших умов Запада Константинополь оставался городом загадочных духовных и культурных сокровищ. 12 июля 1453 года, через месяц после падения Константинополя, Эней Сильвий Пикколомини, будущий папа (1458-1464) писал папе Николаю V: «Но что за чудовищная весть, только что принесенная из Константинополя? Стыдно жить… Скорблю о бесчисленных базиликах святых, построенных с дивным искусством, а теперь обреченных на руины или магометанскую скверну. Что скажу о книгах, которых там без числа, латинянам еще неизвестных! Увы, имена скольких великих мужей теперь будут утрачены! Это вторая смерть Гомеру, вторые похороны Платону. Где теперь будем искать творения философов или поэтов? Иссяк источник муз. Вижу одновременно уничтожение веры и науки»32.

Католичество по основным своим чертам – это средневековое восприятие христианства. Властность, юридизм, стремление заковать Церковь в латы схоластического разума, канонических предписаний и папского авторитета33. В отличие от православного мира, католичество последние сто лет испытывает ощущение неудобства от своей старины и пробует «обновляться»34. Часть этих реформ явно идет католикам на пользу; часть, по моему ощущению, – во вред. Во всяком случае, во второй половине ХХ века в католическом богословии появилась плеяда блестящих мыслителей, поставивших своей целью прорваться сквозь стену средневековой схоластики к антично-христианскому наследию, к Отцам первых веков, то есть – к Православию (это прежде всего Ив де Конгар, Анри де Любак, Жан Даниелу, Луи Буйе, Ганс Урс фон Бальтазар). Если еще в середине нашего века папа Пий XII требовал от ватиканского официоза «Оссерваторе романо», чтобы писали не православные, а так называемые православные или в кавычках35, то после Второго Ватиканского Собора католической церковью на официальном уровне практически сняты все вероучительные претензии в адрес православия. Католик может без всяких укоров совести читать православный символ веры. Католическая церковь признает, что православие сохранило неизменными древнехристианскую веру и образ благочестия. Обвинений в ереси со стороны католиков нам более не выдвигается. Так осуществилось то, о чем мечтал в прошлом веке св. Иннокентий Херсонский36.

В православии же существуют два образа католичества. Один – это образ обновленного католичества, на православный вкус слишком много уступившего духу секуляризации37. Слишком много светской идеологии, светской психологии и политики в жизни современной католической церкви. Не догматы, но стиль жизни более различает нас сегодня и вызывает недоумение православных. Отстраняя от себя черты прежнего, средневекового католичества, католические реформаторы приобрели немало таких черточек, которые не сделали их более близкими в православном восприятии.

При этом в православии хранится память и о прежнем, средневековом образе латинства. В таком случае различие православия и католичества может, например, ощущаться изнутри православной традиции так: «Непомерное развитие схоластики в вероучении и художественных форм в церковнослужении не спасло католической Церкви, этой блудной дочери христианства, – пишет В. О. Ключевский, – ни от богохульного папства с его учением о видимом главенстве и непогрешимости, ни от мерзости религиозного фанатизма с его крестовыми походами на еретиков и инквизицией, явлениями, составляющими вечный позор католицизма. Люди, о которых идет речь (славянофилы – А. К.), никогда не были за такую Церковь: они слишком прониклись духом своей строгой матери, учащей „пленять разум в послушание веры“, чтобы сочувствовать учению другой Церкви, внушающей „пленять его в послушание чувства“… Они никогда не были за Церковь, в которой Слово Божие слишком заглушается человеческими звуками, живая и действенная истина поочередно анатомируется схоластикой и гальванизируется религиозным фурором, и вера тонет в море форм и впечатлений, возбуждающих воображение и поднимающих страсти сердца… Они ценят дух своей Церкви, предлагающей сознанию человека чистую божественную мысль, как она высказана в простоте евангельского рассказа и в творениях первоначальных церковных учителей – мысль, не закрытую для человеческой веры схоластическими наслоениями и не разбавленную поэтическими развлечениями и декорациями. Ее обряд, скудный художественным развитием, всегда трезв и не туманит, не пьянит верующей мысли… Этих характеристических свойств православия не могут не ценить люди, не любящие жертвовать чистой созерцаемой религиозной истиной возможно красивому ее выражению, возбуждающему наиболее приятные законные ощущения – люди, привыкшие не терять из-за негармоничного голоса одинокого дьячка нити воспоминаний, вызываемых его чтением и пением, – и пусть указывают им на неразвитость православного церковного искусства или на недостаток пропагандистской энергии, также характеризующих нашу Церковь, – они не посетуют ни на то, ни на другое, зная, что с Церковью связаны у человека потребности повыше художественных и что не какое бы то ни было насилие, нравственное или физическое, лежит краеугольным камнем в ее основании. Потому-то так крепко стараются они держаться за церковные догматы и формы в их первоначальном, чистом виде, какой они находят в православии»38. Впрочем, фраза о неразвитости православного искусства – слишком от своего времени (еще не открывшего для себя мир русской и византийской иконы, равно как и богатейший мир древнерусских церковных распевов) и от западнического европоцентризма, от которого не был свободен по сути ни один светский русский мыслитель прошлого века.

Немцы, поднявшие бунт против папства на полтысячелетия позже греков и славян, создали протестантизм. Увы, Лютер появился через сто лет после того, как пал Константинополь и с ним великая школа византийского богословия. Отцы протестантизма вступили в переписку с патриархами восточно-православной Церкви, надеясь найти у них богословие иное, чем то, что было знакомо им по католичеству. Лютер, начиная полемику с папством, с надеждой всматривался в мир восточного христианства: «Ни Собор Никейский, ни первые Отцы Церкви, ни древние общины Азии, Греции, Африки не были подчинены папе; да и сейчас на Востоке существуют истинные христиане, у которых епископы Папе не подчинены… Не вопиющая ли несправедливость – извергать из Церкви и даже из самого неба такое великое множество мучеников и святых, какими в течение четырнадцати веков прославлена Восточная Церковь?»39.

Если бы Лютер был современником великого Григория Паламы (XIV век), история мира была бы иной… Но в середине XVI века восточные богословы уже несколько десятилетий учились лишь по западным схоластическим учебникам. И потому протестанты увидели в полученных ответах православных не несомненный голос древности, а лишь разбавленное латинство («католичество без папы»)… Протестантизм тогда не узнал, что можно быть в традиции, и при этом в традиции радикально иной, чем латинская схоластика40. Не встретив православия на современном ему Востоке, протестантизм пошел своей собственной дорогой.

Не найдя дороги к раннехристианскому прошлому, протестантизм стал всего лишь порождением современной ему эпохи. Лютеранство, кальвинизм, англиканство – родом из «эпохи буржуазных революций». А тот протестантизм, что сегодня известен в России (баптизм, адвентизм, пятидесятничество) еще современнее: это всё родом из совсем недавнего и «прогрессивного» XIX века. Но это не комплимент. Невелика честь быть плодом эпохи духовного упадка, секуляризации и материалистического культа потребления.

По религиозному признаку все культуры можно разделить на «сотериологические» и «гедонистические»41. Первые ищут спасения (по-греч. «спасение»); последний смысл человеческой жизни они полагают по ту сторону смертного порога, и саму человеческую жизнь рассматривают, по слову Сократа, как «подготовление к смерти», как искусство умирать… Другие (гедонистические, от греч. (наслаждение) видят высший смысл человеческого бытия в том, чтобы в пределах земной жизни, безотносительно к грядущей Вечности, с максимальным комфортом устроиться на земле. «Будем есть и пить, ибо завтра умрем», – так итожил мироощущение подобных людей ап. Павел. Можно симпатизировать одному жизненному укладу или другому, но нелогично ожидать религиозных откровений и религиозного учительства от гедонистической, по сути материалистической цивилизации.

К первому типу культур относятся Египет и Индия, средневековая Европа и Россия. Во второго рода цивилизации живем мы сейчас… Нужны доказательства? Но можно ли возразить горьким словам сербского богослова архим. Иустина (Поповича): «Еретические народы нашего времени отвели Христу последнее место на трапезе этого мира, как последнему нищему, тогда как на первые места посадили своих великих политиков, писателей, философов, легендарных героев, ученых, финансистов и даже туристов и спортсменов. Если бы Европа осталась христианской, то хвалилась бы Христом, а не культурой. И великие народы Азии и Африки, хотя и некрещеные, но духовно настроенные, это понимали и ценили, ибо каждый из этих народов хвалится своей верой, своими божествами, своими религиозными книгами – Кораном, Ведами и др. Не хвалятся они лишь делами рук своих, своей культурой, но тем хвалятся, что считают высшим себя, действительно наивысшим в мире. Только европейские народы не хвалятся ни Христом, ни Его Евангелием, но своими смертоносными машинами и дешевыми фабриками, и последствия этого самохвальства таковы, что все нехристианские народы возненавидели Христа и христианство. Возненавидев плоды Европы, возненавидели и европейского Бога. Но Европу и это не волнует, ибо она прежде всех возненавидела и отвергла своего Бога… Ты – Азиат, сказала Европа Христу в своей многовековой уже тяжбе с Ним»42.

И если из гедонистической цивилизации можно заимствовать сантехнику и кулинарию, то вряд ли столь же успешен будет импорт ее религиозных представлений. «Маленькие мы, но большая у нас идея и светлое осенило нас видение. Мелкие бесы ходят около нас и хотят в тьму своей мелочности затянуть, чтобы померкло все, светившее нам, и маленьким стало бывшее в нас великим», – так выглядит встреча двух этих цивилизаций из мира религиозного43. А В. Марцинковский, замечательный русский миссионер начала века, рассказывал, что как-то одна американская фирма в Китае предложила миссионеру перейти к ней на работу в качестве переводчика. Деньги предлагались большие. Миссионер отказался. На вопрос, не показалась ли ему недостаточной предлагаемая оплата, он ответил: «Деньги-то большие. Да дело больно маленькое».

Сама Реформа когда-то рождалась в муках, рождалась как протест против «прирученного» христианства. Но, даже с симпатией вспоминая «романтику» Реформы, можно ли не замечать того, что произошло затем? – «Дальнейшее хорошо известно. Христианство „восстановилось“ на новом, комфортабельном и безопасном уровне. Кажется, Тиллиху принадлежат слова об удобном, уютном Боге, ничего не требующем, всегда готовом спасти тебя, хоть ты вовсе того и не желаешь… А „мгновение внезапно разразившейся Истины“… – оно исчезло, растворилось где-то там, в доисторической мгле. Оно тревожило пару чудаков, атавизм среди добрых христиан, невозмутимо, с деловой пунктуальностью отмечающих Воскресенье доброго Бога, гаранта здоровья и коммерческих успехов, хранителя домашнего очага…», – так пишет Валерий Сендеров о религии сегодняшних европейцев44.

«Всегда и большинство ищет пассивной спасенности, приобретения даров духовной жизни без самой жизни. Всегда и везде большинство рассчитывает купить Св. Духа», – говорил о. Павел Флоренский45. Европа новейшего времени, всюду ищущая развлечений, сделала из религии Распятия повод для «чувства глубокого удовлетворения»: «ты только признай, что за тебя долг уже заплачен, и продолжай твой бизнес, ибо местечко на Небесах тебе уже готово!». Но может ли быть большая подмена? И не есть ли это всего лишь выдача уже не частной, как бывало у католиков, а тотальной индульгенции за счет «заслуг Христа»?

Против этой покупки спасения обрядовым благочестием протестовал Лютер. Но в конце концов протестантизм лишь назначил еще более низкую цену в этой торговле – «просто вера». Боже, если бы Лютер видел, как его муки в обретении веры превратятся в дешевую уверенность нынешних протестантов, в «занудно бубнящий мятеж»46. Если бы Лютер увидел, как выстраданную им веру рекламируют как залог комфортабельного земного устройства! И сегодня уже православная мистика является голосом протеста: мало лишь соглашаться с Евангелием, мало веры, мало собраний и стихов. Нужен еще тяжкий путь духовного восхождения…

И все же массовый американский протестантизм, столь хорошо знакомый теперь россиянам в своих баптистских и адвентистских разновидностях, это – христианство уходящей эпохи. Этот протестантизм из той эпохи, которая называлась «Новым временем» и выразила себя в культе «Просвещения» и рационализма (до некоторой степени это же можно сказать и о более ранних формах протестантского движения). Примитивное эстетическое чувство. Нарочитое морализаторство. Отсутствие ощущения Традиции и Церкви (индивидуализм). Нечувствительность к мистике и таинству. «Все, что не поучает, должно быть отброшено, хотя бы в нем ничего плохого и не было», – утверждает Ж. Кальвин47. Человек становится одномерен, он сводится к рассудку, к изготовителю и потребителю ясной и отчетливой – «поучающей» – религиозной информации.

Но сегодня из мира нейтрально-безрелигиозного, светского либерализма и просветительства мы входим в мир нового религиозного мироощущения. Маятник мировой истории прошел от точки религиозного напряжения в эпоху Реформации к религиозному минимуму ХХ века, и в канун XXI века явно входит в зону новой религиозности, в которой пока задают тон антихристианские течения.

Более «современными» (в смысле еще более подверженными влиянию духа современности) на сегодняшний день оказались протестантские движения так наз. «третьей волны»: харизматические движения, на которые с практически равным ужасом смотрят и православные, и католики, и обычные протестанты. Эпоха неоязычества, эпоха оккультных вкусов по своим рецептам создала себе и соответствующую разновидность «христианства» – со столь же легкими и массовыми чудесами, видениями и исцелениями. Стоит «чудотворцу» «Слова жизни» взмахнуть пиджаком – и вот уже десятки людей падают на пол, сраженные силой «святого духа». Джон Уимбер, один из основателей харизматического движения, так описывает одну из практик своего движения (под названием «покой в Духе»): «Об этом феномене, когда люди падают на пол и иногда лежат на спине или на животе по нескольку часов, известно нам не только из сообщений истории Церкви. Он случается часто и в наши дни. Случается, что такое состояние длится от 12 до 48 часов. Случаются ситуации весьма драматические, когда так падает пастор или духовный руководитель. Как правило, многие действительно повергаются в Духе ниц и продолжают лежать на животе. Были случаи, например, когда один пастор на протяжении почти часа бился ритмически головой о пол»48.

Классический протестантизм недостаточно приспособлен к оккультным модам «эры Водолея», и потому не будет распространяться беспрепятственно и легко. Он был слишком «современен» сто лет назад, и потому сегодня становится слишком устаревшим: богословие, как и литература и мода, если стремится быть современным, очень быстро оказывается устаревшим. А харизматические секты, растущие поразительно быстрыми темпами именно в силу своей созвучности оккультным потребностям сегодняшнего общества, явно не противостоят оккультизму, но всего лишь являются его передовым отрядом. Понятно, что оккультизм, слегка замаскированный под христианство, с оккультизмом уже прямо антихристианским всерьез бороться не будет. Слишком легкие чудеса и там и там, и от слишком странной, слишком анонимной «силы» они в обоих случаях исходят. Значит, не от протестантов-харизматов ждать противодействия неоязычеству.

Когда я говорю о противодействии оккультизму – я не имею в виду лишь издательскую, лекторскую и просветительскую деятельность. Лекциями сатану, сорвавшегося с цепи, не остановишь. Оккультисты призывают к себе нечеловеческие «силы» и «энергии», «духов» и «иерархии». Борьба с атеизмом была борьбой просто с человеческим заблуждением, это была дискуссия с людьми. Борьба с оккультизмом – это уже борьба с тем, что страшнее невежественного человека и сильнее взвода лекторов-агитаторов. Надо не просто предупредить человека: «не связывайся!». Надо защитить его от того зла, что причиняется и призывается теми, кто живет вокруг него. И освящение его квартиры здесь будет не менее важно, чем вручение ему брошюр о вреде оккультизма. Брошюра защитит его от собственного греха. А от греха соседки? А просто от хулиганства «барабашек» и иных «мелких бесов»? Человек, вновь опущенный в мир бытового оккультизма, снова ощутил и потребность в реальной, сверхсловесной защите от духовной реальности зла. Православное убеждение в том, что людей надо реально, энергийно защищать от сил зла, от бесов, сегодня мощно подтверждается с противоположной стороны: самими теоретиками и практиками язычества49.

Мало говорить о Христе. Мало верить в Христа. Нужно пропитать себя благодатными энергиями Христа. Человеческие действия, призывающие в наш дольний мир энергии мира горнего, называются обрядами. Та самая развитая и пышная обрядность православия, в которую было выпущено столько ядовитых стрел в эпоху рассудочного просветительства, сегодня открывает свой над-педагогический смысл. Обряд – не просто проповедь в жестах и гимнах. Обряд есть освящение материи, освящение мира. Это вытравливание из мира коррозии смерти и новое насыщение его токами Истинной Жизни. Да, православие есть религия священного материализма. Да, наша главная религиозная задача – вовсе не перевоспитание мира, не моралистика и не построение философских систем. Главная задача Церкви, как понимает ее православная традиция, – простереть благодатный покров над миром человека. Наша главная жизнь – в обряде, в той практике, которая привлекает защиту Горних сил над нашим миром, отравленным энтропией и смертью. И много раз мне доводилось убеждаться в мудрости совестного инстинкта русского человека: даже обращенный в протестантизм и регулярно ходящий в протестантские лектории, в минуту действительной боли, действительного искушения духовным злом – он бежит все же к православной святыне…

Интерес к восточной мистике и аскезе вдруг выявил бедность традиционного протестантизма именно в этой области человеческой жизни. И тут оказалось, что то, что в прошлом веке казалось в православии самым архаичным, отжившим и ненужным, к конце ХХ века стало самым актуальным и нужным. Оказалось, что огромная аскетическая практика есть не только в Тибете. Монашество, отвергнутое в христианстве протестантами (когда монах Лютер женился на монахине), сохранилось не только в Индии. И колдовство оказалось не просто «грехом» (в смысле нарушения библейского запрета), не просто субъективной ошибкой, а чем-то гораздо более реальным.

Протестантизм вырос в христианском мире, в мире, в котором уже не было реального язычества, и потому он не смог разглядеть духовную необходимость тех сторон православия (и католичества), которые сформировались в эпоху первохристианской борьбы с языческим миром. Он потерял ощущение земли как планеты, оккупированной силами зла, и потому лишь смеялся, читая в православных молитвословах молитвы «на освящение всякой вещи». Сегодня же уже тысячи людей, прежде далеких от всякой религиозности, готовы подтвердить, что дом действительно надо освящать, что святая вода есть не просто бабушкино суеверие и что иконы в доме не просто настенное украшение.

У православия же есть опыт жизни в антично-языческом обществе. И поэтому оно сможет дать защиту и ответ там, где окажется бессилен протестантизм. Христианство «Эпохи Водолея», «Новой Эры», «Эпохи Матери мира», «Эпохи Будды-Майтрейи» и прочих «эпох», под которыми неоязычники имеют в виду эру своего пред-антихристова торжества – это именно Православие.